От Ленина до Путина. Россия на Ближнем и Среднем Востоке

Не думаю, чтобы осторожный A.A. Громыко был за это решение. Но он не мог нарушить кремлевский принцип — никогда не перечить боссу. И, в конце концов, разве опыт Чехословакии или Эфиопии не был успешным? Разве горы в Афганистане выше, чем в Чехословакии? О том, что они — выше, он вряд ли задумывался.

Ю.Н. Черняков^{259}. Громыко, видимо, понимал, что происходило с Афганистаном. Конечно, он бы выступил против ввода войск, если бы мог. Но он знал, что тогда на следующий день он уже будет никем, а вместо него придет другой. Внутренне Громыко был против.

Е.Д. Пырлин^{260}. Насколько я знаю, Устинов, конечно, подталкивал Брежнева на решение о вмешательстве. В Министерстве обороны многие считали, что армия должна обстреляться. Соколов, когда стал министром, считал, что даже хорошо, что есть афганская война, вся армия должна пройти через Афганистан. Громыко никогда не перечил Брежневу. Если Брежнев принимал решения, он играл под него. Кроме того, Громыко был уже стар. В Чехословакии все было «удачно». Какая разница?

Ан. А. Громыко^{261}. Чтобы определить ответственность каждого за принятые решения, надо поднять документы тех лет. Во всяком случае, ни одно дипломатическое ведомство, по своей сути, не заинтересовано в том, чтобы разразился военный конфликт. У Брежнева был всплеск личных эмоций после убийства Тараки Амином. Но были еще и доклады, которые представлялись и в ЦК КПСС, и в КГБ, и в Министерство обороны. Из того, что я слышал от отца, я совершенно четко для себя делал вывод, что после падения шахского Ирана возникла опасность перенесения американцами своей основной базы, направленной против наших объектов на юге, в Афганистан.

Автор. Я просто хотел бы уточнить: американских военно-воздушных, ракетных и других баз в Иране не было совсем. В Северном Иране располагались крупные базы электронной разведки. В Иране находились большие склады оружия и около 40 тыс. советников. Там создали инфраструктуру для возможного развертывания американских войск, но американских баз, как таковых, в Иране не было.

Ан. А. Громыко. В любом случае понималось так, что «советники» — эвфемизм для обозначения довольно значительного американского военного присутствия. Это угрожало безопасности Советского Союза на южных границах. В Иране находились мощные американские военные базы. Американцы их потеряли. Но то, что советское руководство так долго не хотело использовать военную силу в Афганистане, объясняется нежеланием впутываться в этот конфликт. Если вдруг произошел столь внезапно поворот и было принято решение все же вмешаться, здесь, очевидно, большую роль сыграли эмоции Брежнева. Не один Брежнев, конечно, принимал это решение. Сложилось, очевидно, коллективное мнение, которое принималось в органе, единственном тогда самом высшем органе по принятию внешнеполитических решений.

Автор. Я предполагаю, что Афганистан спас нас от вмешательства в Польше в начале 1980-х годов.

Ан. А. Громыко. Я думаю, конечно, что горькие уроки Афганистана остудили всех в Москве.

(Е.М. Русаков^{262}. Это не так. Спасли от катастрофы Ю.В. Андропов и, особенно, В. Ярузельский. Они понимали, что в бой может вступить Войско Польское. Да и НАТО — за забором. А это не Амин с его телохранителями во дворце в Кабуле.)

Автор. Анатолий Андреевич, а вам не кажется, что по Афганистану, как и по другим направлениям, мнение экспертов не учитывалось?

Ан. А. Громыко. С одной стороны, конечно, не учитывалось, а с другой — они и не стремились доложить его «наверх». В научных институтах проводились ситуационные анализы, в которых в общем-то высказывалось мнение, что Афганистан мог бы стать американской ракетной базой.

Роль умного Андропова остается таинственной. Неужели он не мог просчитать шахматную партию на два-три хода вперед? Определенный свет на его поведение проливают слова Б.Н. Пономарева, оброненные в беседе с автором: «Да ведь Бабрак Кармаль был на крючке у чекистов. Ведь он именно на Лубянку к Андропову заходил, когда его сослали в Чехословакию»^{263}.

Не исключено, что над Андроповым довлел его венгерский опыт 1956 года — успешное подавление антикоммунистического, антисоветского восстания и подбор на пост лидера Венгрии сильной и гибкой фигуры Яноша Кадара, чтобы обеспечить, как тогда казалось, успех достаточно либерального коммунистического режима в Венгрии, сохранившего преданность СССР.

Андропова и сотрудники КГБ, и работавшие с ним дипломаты характеризовали как человека выдающегося. Но именно поэтому (до прихода к власти) в рамках политбюро, членом которого он стал в 1973 году вместе с Устиновым и Громыко, он должен был играть роль осторожнейшего царедворца, который «не высовывается».