От Ленина до Путина. Россия на Ближнем и Среднем Востоке

Бабрак Кармаль оказался слабым лидером. «На протяжении многих лет мне пришлось с ним (с Б. Кармалем. — А.В.) встречаться, — пишет Чазов. — Это милый, приятный, интеллигентный человек, начитанный, с которым интересно поговорить, тем более что он прекрасно знает английский язык. Но он рафинированный интеллигент, лишенный организаторского таланта, не способный повести за собой людей, вселить в них веру в пропагандируемую идею. Каждый раз, когда я с ним встречался, он выглядел растерянным, подавленным свалившейся на его плечи ответственностью. У меня было такое впечатление, что, изолированный в своем дворце, он не знает, что делать, как выйти из создавшегося положения. Он начал злоупотреблять алкоголем, появились изменения со стороны печени, и нам пришлось строго его предупредить о необходимости соблюдения режима. Он соглашался, но, по-моему, продолжал вести прежний образ жизни. Я предупредил Андропова, который опекал и поддерживал Кармаля, что если тот не прислушается к нашим рекомендациям, то все может кончиться печально»^{271}.

Борьба между парчамовцами и халькистами продолжала разрывать партию и армию. А вооруженная оппозиция, подпитываемая деньгами, оружием, кадрами, добровольцами-исламистами из десятков стран укреплялась и расширяла территорию своего контроля.

Сам Ю.В. Андропов лично, с соблюдением всех мер предосторожности слетал в Кабул.

Чуть забегая вперед, заметим, что потери советской и афганской авиации возросли после 1986 года, когда США открыто стали поставлять моджахедам «Стингеры» — усовершенствованные ракеты «земля — воздух», которыми можно было стрелять с плеча по вертолетам и самолетам.

Советское руководство, словно опомнившись, искало политического решения. Но надежды на то, чтобы вывести войска, сохранив дружественный режим, — хотя бы в том же виде, хотя бы в форме коалиции, — были нереальными. США не хотели выпускать СССР из афганского капкана, поэтому все договоренности с Пакистаном или через ООН, готовые на 95 процентов, остались на бумаге. Но уходить было необходимо.

«О том, что Андропов, ставший в ноябре 1982 года первым лицом в партии и государстве, созрел для такого решения, я судил, в частности, по его беседе с Генеральным секретарем ООН Пересом де Куэльяром 28 марта 1983 года, — пишет Корниенко. — Советский лидер не просто сказал ему о своем стремлении к мирному решению афганской проблемы, а откровенно перечислил пять мотивов, по которым он считал это необходимым. Загибая пальцы на руке, Андропов говорил, что сложившаяся ситуация наносила серьезный ущерб отношениям Советского Союза, во-первых, с Западом; во-вторых, с социалистическими странами; в-третьих, с исламским миром; в-четвертых, с другими странами «третьего мира»; наконец, в-пятых, она весьма болезненна для внутреннего положения СССР, для его экономики и общества»^{272}.

Что ж, все правильно. Но разве наш «выдающийся» лидер не знал всех этих аргументов, когда голосовал за злополучное решение?

После смерти Андропова 9 февраля 1984 года продолжалась закулисная работа по афганскому урегулированию.

На быстрейшем выводе советских войск настаивали и маршал С.Ф. Ахромеев и первый заместитель министра иностранных дел Г.М. Корниенко. Они считали, что без советской военной поддержки НДПА власть не удержит и заранее надо создавать какое-то коалиционное правительство. Э.А. Шеварднадзе (министр иностранных дел) и В.А. Крючков настаивали на предварительном укреплении НДПА, чтобы она удержалась и после вывода советских войск. М.С. Горбачев колебался. Корниенко, не сработавшегося с Шеварднадзе, перевели первым заместителем заведующего международным отделом ЦК, который тогда возглавлял А.Ф. Добрынин. Вскоре и Корниенко, и начальник Генштаба Ахромеев «ушли» в отставку. Оба были слишком самостоятельными и неудобными для Горбачева — Шеварднадзе.

В докладе XXVII съезду партии в 1986 году Горбачев признал, что Афганистан превратился в «кровоточащую рану», и выразил пожелание, чтобы «в ближайшем будущем советские войска, находящиеся в Афганистане по приглашению его правительства, вернулись домой»^{273}.

Горбачевское руководство, конечно, хотело бы сохранить лицо, найти решение, которое позволило бы создать коалиционное правительство с участием некоторых лидеров НДПА. В Москве пришли к выводу, что пора сменить слабого Бабрака Кармаля на более сильную и одновременно более гибкую фигуру. 4 мая 1986 года Мухаммад Наджибулла, прежний глава афганской тайной полиции, заменил Бабрака Кармаля в качестве генерального секретаря НДПА. Он попытался укрепить единство НДПА, активизировать военные действия против вооруженной оппозиции и одновременно расширить социально-политическую базу своей власти.