От Ленина до Путина. Россия на Ближнем и Среднем Востоке

П.В. Стегний. Именно. В 2004 году на меня выходит руководитель департамента безопасности (у них такой есть в МИДе) и говорит: «Старикан, а давай-ка подпишем соглашение, чтобы не пускать это распоясавшееся НАТО в наше Черное море». Я говорю ему, а у нас такой шутливый был разговор: «А вы что? Вышли из НАТО? Я не верю». Он мне говорит: «Мы поддерживаем антитеррористические операции, но мы можем это делать и с вами, и с прибрежными государствами, и сами. Зачем здесь разводить зоопарк со всякими военными кораблями неприбрежных стран? Если мы сломаем логику Монтрё[24], тогда мы ее никогда уже не восстановим». Я ему говорю: «Заранее могу тебе сказать, что у нас будет полное понимание такой постановки вопроса. Но ты мне письменно напиши, потому что мне никто не поверит». Он написал. Я все это отправил — ни ответа ни привета. Потом мне пишут: подготовьте соглашение о «черноморской гармонии». Дошло наконец до нас. Поверили туркам. Вот так у нас рывками развивались отношения. Месяца через два-три в принципе мы согласились на сотрудничество в рамках «черноморской гармонии», а в 2006 году и формально подписали соглашение, как бы спаренное с натовскими операциями в Черном море: мониторинги ситуации, обмен информацией о террористической деятельности, о криминальной деятельности и оружии массового уничтожения в акватории Черного моря. На прямой связи с натовской системой мониторинга нам пришлось делать достаточно далекоидущие вещи.

Автор. Там было упоминание о Конвенции Монтрё?

П.В. Стегний. Мы подтвердили, что придерживаемся Конвенции Монтрё. Там же было 8 стран, включая Японию. Скажу больше. Турки во время грузинских событий в 2008 году не пустили крупные американские военные корабли, как бы на них ни давили американцы. Они пустили на ограниченный срок только те военные корабли, которые соответствовали Конвенции Монтрё.

Автор. Для этого были предпосылки.

П.В. Стегний. Одной из главных предпосылок потепления российско-турецких отношений в нулевых годах было то, что с повестки дня был снят вопрос проливов и вопрос Черного моря, бывший мощнейшим раздражителем между двумя нашими странами в течение многих веков. Я говорю о контроле над Черным морем. Наша береговая линия тогда сократилась до символической, сравнимой с другими странами. Румыния и Болгария вступили в НАТО. Ситуация и баланс сил серьезно поменялись, тем более что Турция из НАТО никогда не выходила. Она меняла свою политику внутри НАТО, но всегда была натовской фланговой страной. В декабре 2004 года состоялся визит В. Путина. Это точка, с которой все началось. Сложились личные доверительные отношения с Эрдоганом.

Отметим, что наша беседа состоялась в марте 2015 года. Ни мой собеседник, ни автор не ожидали драматического поворота событий в конце 2015 года. Но к этому мы вернемся.

Президент России В. Путин в декабре 2004 года прибыл с визитом в Турцию и подписал несколько межправительственных соглашений и совместную политическую декларацию об углублении дружбы и многопланового партнерства. В ней, в частности, отмечалось: «Российская Федерация и Турецкая Республика, две дружественные соседние страны, с удовлетворением отмечают дальнейшее развитие и углубление политических, экономических и социальных основ двусторонних отношений и укрепление в них атмосферы взаимного доверия и солидарности… Российская Федерация и Турецкая Республика с удовлетворением отмечают сходство или близость своих принципиальных подходов ко многим международным и региональным проблемам»^{447}.

В январе 2005 года в Москву с рабочим визитом приехал премьер-министр Турции Р. Эрдоган. Он повторно нанес визит в Россию в августе 2008 года, встретившись с президентом Д. Медведевым и главой правительства В. Путиным. Российский министр иностранных дел С. Лавров посещал Турцию в июле 2008 года и сентябре того же года, а его турецкий коллега А. Давутоглу побывал в России в июле 2009 года^{448}.

Развивались и связи между парламентами двух стран. 3–4 ноября 2008 года в Турцию прибыла российская парламентская делегация, которая провела конструктивные переговоры. В том же году делегации Группы дружбы турецкого парламента и Комиссии по международным делам посетили Москву. Турецкие парламентарии отметили, что они отрицательно относятся к агрессии Грузии в августе 2008 года^{449}.

12 мая 2010 года, когда президент Д. Медведев находился в Анкаре, был основан Совет сотрудничества высшего уровня, что позволило говорить о стратегическом партнерстве между РФ и Турцией; тогда же имело место и его первое заседание. Совет состоит из комиссии по экономике, группы по стратегическому планированию под председательством министров иностранных дел и социального форума, ориентированного на культурно-религиозное сотрудничество^{450}.