От Ленина до Путина. Россия на Ближнем и Среднем Востоке

«Добрый сосед, а соседей не выбирают». Российская Федерация и Иран

В нулевых и 90-х годах XXI века российско-иранское сотрудничество знало взлеты и падения. В Тегеране и Москве звучали как позитивные, так и негативные оценки друг друга. Но факторы, действовавшие на сближение сторон, победили.

Президент Ирана Хасан Роухани говорил: «Надеюсь, что исторически сложившиеся связи и сотрудничество между Ираном и Россией будут развиваться. Российская Федерация занимает особое место во внешней политике Ирана, и новое правительство уделит первостепенное внимание этому направлению»^{465}. Президент В.В. Путин также высказывался оптимистично: «Мы знаем, как много всего сегодня в мировых делах крутится вокруг иранской ядерной проблемы, но мы в России знаем другое: Иран для нас — добрый сосед, а соседей не выбирают. И у нас очень большой объем сотрудничества был, есть и наверняка будет»^{466}.

Разгром талибов в Афганистане и режима Саддама Хусейна в Ираке объективно вывел Иран в начале XXI века на роль сильнейшей региональной державы. Правительство в Багдаде, в котором доминировали шииты, становилось союзником Тегерана. В Иране были одни из самых многочисленных вооруженных сил в регионе — от 540 до 900 тыс. человек, растущая военная промышленность^{467}.

Россия и Иран стремились обеспечить стабильность в Закавказье и Центральной Азии, не допустить доминирования здесь какой-либо нерегиональной державы, прежде всего США, поднять на новый уровень торгово-экономическое сотрудничество, совместно бороться с наркобизнесом. В противоположном направлении действовал фактор иранской ядерной программы, политического, экономического, медийного давления США и других стран Запада и Израиля на Россию в связи с Ираном.

Отношение России к иранской ядерной программе было неоднозначным. Безусловно признавая право Ирана на развитие мирного атома в энергетике и других отраслях и участвуя, вопреки давлению Запада, в строительстве атомной электростанции в Бушере, Россия безусловно и энергично отвергала саму возможность создания Ираном ядерного оружия. Эвентуальное появление атомной бомбы у Ирана считалось в Москве неприемлемой угрозой безопасности России, а также стабильности и миру во всем регионе Ближнего и Среднего Востока. Появись это оружие у Ирана, следующие на очереди были бы Саудовская Аравия, Турция, а затем и Египет.

Были или нет у иранского руководства реальные планы создания ядерного оружия? На этот вопрос вряд ли будет дан ответ в ближайшие годы. Автор не исключает того, что после применения саддамовским Ираком отравляющих газов в войне против Ирана, после появления ядерного оружия у Северной Кореи, что по сумме причин осталось безнаказанным, иранское руководство, возможно, приняло решение, которое условно назовем «Без пяти минут двенадцать».

Речь могла идти о создании научно-технического потенциала для производства атомной бомбы, если бы не удалось обеспечить безопасность страны и режима политическими и обычными военными средствами. Замороженные после исламской революции ядерные исследования были возобновлены, у «отца пакистанской бомбы» Абдул Кадыр Хана были приобретены первые центрифуги для обогащения урана и чертежи их производства.

Число центрифуг к 2015 году достигло примерно 19 тыс., то есть выросло стократно, не говоря об увеличении в разы мощности их второго поколения. Были оживлены старые и втайне развернуты новые центры ядерных исследований, из-за границы возвращены многие эмигрировавшие иранские атомщики.

При этом руководство Ирана действовало осторожно, учитывая, что даже сфабрикованные обвинения в наличии у Ирака оружия массового уничтожения (ОМУ) были формальным предлогом для вторжения США и их союзников в эту страну в 2003 году. Учитывалась и медийная, и кибервойна, развернутая Соединенными Штатами, другими странами Запада и Израилем против Ирана.

В целом Иран стремился не выходить из Договора о нераспространении ядерного оружия и не нарушать его положений. Но в ряде случаев его действия не декларировались и вызывали подозрение и вопросы у МАГАТЭ. Сначала оно воздерживалось от передачи иранского досье в Совбез ООН, но затем сочло это возможным, видимо, под давлением Соединенных Штатов и Израиля.

Академик А.Г. Арбатов, крупный специалист по проблемам безопасности в современном мире, считает, что заблаговременное создание крупных обогатительных предприятий не было оправдано мирными нуждами, тем более что «топливо» для новых АЭС по сложившейся практике предполагала поставлять Россия, причем на протяжении всего срока эксплуатации реакторов. Большие подозрения вызывало и то обстоятельство, что строительство иранских обогатительных комплексов велось тайно^{468}.