От Ленина до Путина. Россия на Ближнем и Среднем Востоке

Ясно, что США активно поддерживали и поддерживают протестное движение в Иране с помощью спецслужб, денег, информационных технологий. Им бросил вызов режим, который усилился и окреп после того, как США одной рукой разгромили и уничтожили власть Саддама Хусейна в Ираке — противника Ирана, а другой — власть талибов в Афганистане, тоже противников Ирана.

В Иране существовало недовольство «властью мулл». Движущие силы протестов похожи на те, которые были в Египте, — городской образованный или полуобразованный средний класс. Но власть имущие в Иране оказались гораздо более мощными и сплоченными, готовыми применить силу против бунтующих.

Соглашение по иранской ядерной программе в 2015 году ослабило противостояние Ирана со странами Запада, но не сняло растущую суннитско-шиитскую напряженность.

Среди сторонников революции по египетскому пути в Саудовской Аравии могут быть какие-то представители городского среднего класса. Но и им надо выбирать между сравнительным материальным благополучием и потенциально опасными последствиями бунта. В Королевстве действует разбросанная по всей гигантской территории королевская семья, точнее — клан из нескольких тысяч человек^{565}. За штурвалами военных самолетов сидят в основном члены королевской семьи, они — в аппарате всех ведомств, в армии, полиции, во главе многих провинций. В Саудовской Аравии религиозный истеблишмент имеет глубочайшие корни. Призывы к восстановлению основ ислама в Саудовской Аравии прозвучали бы просто смешно, потому что в стране нет другого права, кроме шариата. Власть опирается не только на сильные полицейские структуры, но и на национальную гвардию, которая формируется из верных династии племен «голубой крови». Что касается рабочих — семи-восьми миллионов иммигрантов из Пакистана, Бангладеш, Индии, Филиппин и некоторых арабских стран, — то они приехали сюда не для того, чтобы остаться и получить саудовские права, а для того, чтобы заработать денег и уехать.

В стране скопились огромные финансовые ресурсы. Они направлялись на диверсификацию экономики, создание новых рабочих мест, на социальные цели, на укрепление вооруженных сил.

У правительства был достаточно широкий выбор средств для того, чтобы ослабить любую оппозицию. Оно могло прибегать к репрессиям, пропаганде, племенным связям, к патронажу. В 2011 году престарелый (87 лет) король Абдалла перед возвращением в страну после лечения объявил о социальной программе в 37 млрд долларов на помощь бедным, отсрочку кредитов, на строительство жилья. Были расширены кое-какие права женщин^{566}. Но отметим, что любые шаги к какой-либо «демократизации» в Саудовской Аравии раньше давали преимущества крайним антизападным исламистам, поэтому просто призыв к «свободным» выборам — опасный лозунг даже для скрытых либералов.

Только в Восточной провинции, где есть достаточно многочисленное шиитское население, мог бы вспыхнуть массовый протест. Но религиозные лидеры там очень осторожны. Они боялись обвинений в том, что играют роль «пятой колонны» Ирана. Конечно, пожилые авторитеты могли потерять контроль над улицей.

У большинства саудовцев пока что вряд ли было желание увидеть в стране революцию. Правда, они хотели реформ и меньше коррупции.

Правители были заняты и вопросом престолонаследия, и плохим здоровьем очень пожилых членов королевской семьи.

После кончины короля Абдаллы в январе 2015 года трон занял его сводный брат Сальман ибн Абдель Азиз. Он решительно поменял традицию престолонаследия, назначив в апреле того же года наследным принцем Мухаммеда ибн Найифа (56 лет), занявшего пост министра внутренних дел, а заместителем наследника, а затем прямым наследником — своего 30-летнего сына Мухаммеда ибн Сальмана, который возглавил министерство обороны и экономический блок правительства^{567}.

Роль личностей

Существенной причиной слабости авторитарных режимов перед лицом революций и движений протеста стал кризис личной власти лидеров, их возраст и слишком долгое нахождение на вершине пирамиды власти.

Общество, которым они руководили, кардинально менялось, а они сами просто теряли связь со своими народами.

Какие бы заслуги они ни имели в прошлом, подобная ситуация означала, в частности, политический застой, невозможность для правящих элит держать руку на пульсе настроений значительной части населения.

В условиях отсутствия перемен шло формирование замкнутых группировок, и, каковы бы ни были намерения верховной власти, создавались условия для все большей коррупции. Она распространялась и на самих лидеров, и на их семьи. Сосредоточение в руках правящих группировок основных рычагов авторитарной власти и экономических ресурсов затрудняло или делало невозможными реформы. Жесткий контроль за кадровыми передвижениями в госучреждениях и в бизнес-структурах ограничивал «социальный лифт» молодежи.