От Ленинграда до Берлина. Воспоминания артиллериста о войне и однополчанах. 1941–1945

Но вот наступил роковой рассвет 22 июня 1941 года. Я хорошо помню это утро. Воскресенье. Тихо вокруг. Поют птицы. И преждевременный: «Подъём!» Затем: «Боевая тревога!» «Выходи строиться!» «Равняйсь!» «Смирно!» «Вольно!». Выступает комиссар батареи старший политрук Кривоконь:

– Война с Германией! Фашисты напали внезапно. Бомбили Киев, Минск, Одессу. Наша задача: выехать в район государственной границы, занять рубеж. Ни шагу назад! Враг будет разбит. Победа будет за нами!

Что это: правда? Или очередная «ложная» боевая тревога для очередных военных занятий, практиковавшихся в мирные дни, к чему все уже привыкли? Выдают новые каски, новые противогазы. Лица у командиров строгие, суровые. Видать, правда, что началась война. Все – по местам. Ездовые – на конюшню. Задали лошадям овёс, сено. Поить приказано в пути. Не терять времени. Вперёд, к государственной границе!

В этой неожиданной суматохе затерялся где-то «Академик». В упряжке стоят «Злой» и «Искра», а жеребёнка не видно. «Вперёд, не до, Академика“. Обойдёмся!» – командует сержант. Все по местам. Надо трогаться из орудийного парка (что в городе Лахденпохья) в путь к государственной границе, а полк стоит на месте, так как моя подруга «Искра» оказалась без своего чада – жеребёнка. Довелось бежать на конюшню, разыскивать виновника. Тот спокойно дремал на конюшне, забившись в угол за кормушками. Я на руках доставил его к матери. Вот здесь и пригодилась физическая сила, накопленная от двух пайков.

Кобыла-мать, покормив «Академика», послушно тронулась в путь. За ней вперёд двинулся полк…

До государственной границы было километров двадцать, но для лесистой, скалистой местности – это порядочно. К тому же впереди где-то должен был встретиться источник: требовалась остановка на завтрак и водопой для лошадей.

«Академик» – «Куцый»

Этот эпизод подсказал начальству мысль – избавиться от жеребёнка. Орудие было первым в полку, поэтому малейшая его задержка задерживала весь полк. А жеребёнок тормозил движение: в пути «Академик» не раз забирался между лошадей и орудий, мешая артполку двигаться вперёд.

– Почему остановились? – спрашивали подъезжавшие к голове колонны полка командиры.

– «Академик» забрался к матери, чуть было под колёса пушки не попал, – отвечали мы, ездовые.

– Какой «Академик»?! – спрашивали начальники.

– Пристрелить жеребёнка и двигаться согласно расписанию, – следовали команда за командой.

Командир дивизиона Андрейчук, который был назначен вместо Гришина, появлялся и приказывал:

– Пристрелить!

Командир батареи Капустник повторил приказ командиру взвода Мосину, тот – нашему расчёту во главе с Бухарбаевым, а тот – мне.

Но я, как и весь орудийный расчёт (шесть человек плюс три ездовых), был против. Мы хорошо знали, что в таких случаях делали матросы корабля, когда офицеры пытались пристрелить их любимца «Куцего». Матросы любили щенка, кормили его, тешились его артистическими номерами. Поэтому запротестовали против его убийства, не дали его на расправу офицерам.

То же сделали мы, артиллеристы. И «Академик» уподобился «Куцему». Все пытались его спасти. Прятали, прикрывали, как могли, от глаз командиров аж до последней точки, куда следовал полк, всячески защищали жеребёнка. И уберегли «Академика», оставили его в живых и невредимых, доставив своё орудие № 1 к месту назначения и позволив всему артполку вовремя доехать к государственной границе и занять оборонительный рубеж.

Из оперативной сводки штаба 334-го ап № 1 от 22.06.41 г.:

«1. Изменения в положении противника нет.

2. 334 КрАП[16]занял боевой порядок согласно схеме в 17.00. Установлено наблюдение. Продолжается оборудование боевого порядка».

Затем на протяжении недели в оперативных сводках отмечалось, что «со стороны противника активных действий не наблюдалось».

Из оперативной сводки штаба 334-го ап № 10 от 30.06.41 г.:

«…7. Инженерное оборудование боевого порядка:

1/334[17], 1[-я] батарея – вырыты ровики с перекрытием в три ряда, выкопаны землянки и котлованы для лошадей, сделаны завалы. Осталось сделать перекрытие одной конюшни и вырыть вторую».

(ЦАМО РФ. Ф. 334 ап. Оп. 1. Д. 6. Л. 1, 2–9, 11)