От Ленинграда до Берлина. Воспоминания артиллериста о войне и однополчанах. 1941–1945

Заняли мы боевые позиции и ждали наступления финнов, но те долго не наступали. За это время «Академик» привык к новой обстановке, днём и ночью бродил у орудий. Мы приучили его вместе с бойцами посещать днём кухню. Три раза – утром на завтрак, в обед и вечером на ужин – являлся он и ждал своей широкой кастрюли с незажаренными щами и кашей. А ещё приучили его по ночам ходить по постам и собирать у солдат угощения: сахар, сухари, хлеб. Рос «Академик», как говорится, не по дням, а по часам.

1-я батарея 1-го дивизиона 334-го Краснознамённого артиллерийского полка 142-й стрелковой дивизии

Командиром 1-го дивизиона был Гришин, комиссаром – Гордеев. Их сменили: Андрейчук (стал командиром дивизиона) и Кривоконь (стал комиссаром). Вместо Кривоконя эту должность потом занимал младший политрук Раковицкий, а его осенью 1942 года заменил я.

Командир батареи был старший лейтенант Капустник, комиссар – Кривоконь. Командиром первого огневого взвода был Сирченко Сергей Ильич, кадровый офицер – как и комбат и другие офицеры полка. Командиром второго взвода был Мосин.

Командиром орудия был Бухарбаев. Орудийный расчёт: Иван Тоцкий, Глушкин, Приходько, Митяев Женя, Истомин Геннадий, замполит Хорев. Ездовые: Белов, Емцев, Бартышев. Старшиной батареи был Долгов, каптенармус – Барановский.

После Бухарбаева командиром орудия назначили низенького сержанта, ветерана полка, самолюбивого, жестокого, требовавшего выправки, заправки, внешне выпиравшего вперёд грудь и широко расставлявшего руки, вроде из-за сильно развитых мускулов на руках. В его отделении пропал ящик с телефонным аппаратом, поэтому его разжаловали и оставили в орудийном расчёте. Мы не мстили ему за его проделки, перевоспитывали добром. Он удивлялся добру.

В батарее был разведчик Шалай[18], смелый, добрый, приносил в батарею всё, что находил в разведке.

Шалай – парень хоть куда.
Всё для него ерунда.
Хочешь, он тебе достанет брюки.
Хочешь – курицу поймает.
Но винтовку чистить не желает.

Командиром 2-й батареи был Коськин (красавец). Комбатом № 3 – Волков Тихон Тихонович, комбатом № 4 – Акатов.

Командиром полка был Новожилов С.И.[19] Комиссаром – Зверев. Парткомиссия – Чистяков. Физрук полка Богдасаров, санинструктор Колибаба, секретарь бюро ВЛКСМ замполит Киносьян.

Память о командире

Летом 1959 года я возглавлял почвенную экспедицию Московского Государственного Университета имени М.В. Ломоносова, проводившую обследование земель в колхозах и совхозах Днепропетровской области. В один из дней у входа в контору колхоза имени Жданова (Верхнеднепровский район) я встретил молодого человека, лет тридцати, сильно похожего на моего бывшего командира взвода лейтенанта Сирченко.

– Вы не Сирченко? – спросил я его.

– Да, Сирченко. А что? – ответил он.

– Да командиром моим на войне, под Ленинградом, был Сирченко, – сказал я.

– А как его имя? – спросил тот.

– Не помню. В армии обращение «товарищ лейтенант» и т. п., не по фамилии. А впрочем… Сергей, – ответил я.

Молодой человек побледнел, растерялся и тихо сказал:

– Да, то – мой родной брат… Погиб в 1944-м под Выборгом. Похоронен в братской могиле. Я был там после войны. Видел могилу, читал его фамилию, имя и отчество среди других павших воинов. Кто вы? Прошу вас, поедем к моему отцу, в деревню, что рядом, за пригорком. Отец ежедневно вспоминает о Сергее и плачет. Поехали к нему.

Не раздумывая, я дал согласие, и мы поехали на нашем экспедиционном грузовике. Молодым человеком оказался Григорий Ильич Сирченко. Он окончил Кировоградскую Совпартшколу и был прислан на работу заместителем председателя колхоза. Отец его, Илья, с матерью проживал в большом селе – Лиховка, где родился и вырос Сергей, мой будущий командир. Вошли мы в хату, и мне в глаза бросился большой портрет Сергея, лейтенанта, в парадной артиллерийской форме, в фуражке. Точно: мой командир Сирченко. Я поклонился, помолчал с минуту, вынул своё фото и заложил за стекло так, что внизу портрета была моя фотокарточка. На фото я написал: «От бойца подразделения, которым командовал лейтенант Сирченко С.И.».

…Идут годы, проходит жизнь. А годы и дни войны суровой перед глазами. Закрою их и вижу лейтенанта Сирченко, его младшего брата Григория, о котором лейтенант часто вспоминал, называя его с украинским акцентом «Грыша». Последний раз видел я С.И. Сирченко в чине капитана (он был переведён в 30-й ГАП – тридцатый гаубичный артполк) на Синявинских болотах в феврале 1943 года, при прорыве блокады Ленинграда. Обменялись приветствиями, поговорили, от него я узнал, что он – командир разведки артполка. А это – должность весьма опасная для жизни, так как разведчики всегда впереди, в тылу врага.