От любви до ненависти

— Значит, договоримся. Помните: контрастный душ. К примеру: любимый человек, которого вы пригласите попить кофе, уже начнет считать двери вашего дома всегда открытыми. Он говорит: ну что, в воскресенье опять кофе попьем? А вы отвечаете: нет, у меня другие планы. Он спрашивает: какие? Вы отвечаете: это неделикатный вопрос, я разве не имею права на личную жизнь? Конечно! — говорит он, опечаленный.

— Очень складно получается.

— Еще бы! Вы должны будете на время отлучить его от дома, чтобы он считал наградой получасовую прогулку где-нибудь в парке. Кстати, хотите прогулку на мотоцикле?

— На мотоцикле? Но он же какой-то одноместный у вас.

— Был. Там легко сделать второе сиденье.

— А почему раньше не сделали?

— Не было необходимости.

— А теперь появилась?

— Просто хочу вас прокатить. Никого не хотел, а вас захотел.

— Почему?

— Не знаю. Вам необходима психотерапия скоростью.

— Знаете, я ведь обижусь, — сказала Ольга. — Вы упорно говорите о тренингах, а теперь вообще о психотерапии, будто я больная какая-то. А я абсолютно здорова!

— Тем более! — сказал Илья. — Не будем откладывать: в любой из ваших двух свободных дней.

— Не знаю… В воскресенье, может быть.

— Хорошо. В девять утра.

— Почему так рано?

— Мотоцикл любит утро. Или ночь. Ему легче дышится в это время.

— Не знаю…

— До послезавтра! — И Илья с шутливой официальностью пожал ей руку.

Рука ее была теплой.

Илья в этот день рано приехал домой. Мать убирала комнаты, он помогал ей, потом взялся готовить ужин: он умел это делать, когда приходила охота. Он вспоминал Ольгу, ее лицо, руки, смех и вдруг подумал, что она слишком чиста и слишком хороша для него. Подумал, что все бывает в жизни: вдруг она в него влюбится? И понял, что не хочет этого, боится, потому что не сумеет вовремя остановить ее и себя и в результате все кончится для нее болью.

Ольга до самого вечера чувствовала тяжесть его руки. Настолько осязаемо и фантомно, что, раздеваясь ко сну, ощутила, что правая рука (которой он касался) с любопытством, будто чужая, прикасается к обнажаемому телу.

Это сумасшествие, сказала она себе. Нужно отказаться от этой дурацкой прогулки в воскресенье. Хорошо, если для него это только эпизод, только мимолетный романчик. Это быстро прояснится, она даст ему от ворот поворот, и все закончится. А если нет? Если он вдруг влюбится или уже влюбился? Она ведь, по доброте своей, не сможет устоять, позволит его чувству разгореться еще больше (понимая, что нельзя этого делать!), и в результате все кончится для него болью…

Глава 4

А в субботу вечером она почувствовала, что заболевает. Кашель, насморк. Ольга думала о завтрашнем утре, понимала, что у нее есть правдашний повод отказаться от поездки, и не могла понять, рада она или огорчена, что заболела.

Илья приехал утром, увидел, что у Ольги покрасневшие глаза и кончик носа, голос хриплый.

— Так бывает, — сказал он. — Человеку не хочется что-то делать, и организм приходит на выручку: заболевает. Вы бы прямо сказали, что не хочется на мотоцикле ездить, и не пришлось бы болеть.

— Как будто я нарочно! — удивилась Ольга.

— Не вы. Ваше естество.

— Не понимаю.

— Понимаете. Ладно. Не последний день на свете живем. Поеду покатаюсь один. Кстати, очень нахально будет спросить номер вашего телефона?

— Умеренно нахально, — сказала Ольга и назвала номер. А он дал ей свою визитку.

— Газетчики любят выпендриваться. Я не хотел, сотрудники настояли, чтобы я всем визитки заказал. Что ж, мне не жалко. И вот пригодилось. Тут и рабочий телефон, и домашний.

— Хорошо, — сказала Ольга.

— До свидания, — сказал Илья. — Выздоравливайте!

Ольга видела, что он огорчен. И даже, возможно, обижен. Илья может принять ее болезнь за тактику контрастного душа, о которой с такой насмешливостью говорил. Но самое смешное было то, что к обеду у нее прошло все: ни кашля нет, ни насморка, она почувствовала себя абсолютно здоровой!