От любви до ненависти

— Ну, это еще неизвестно. Но есть вероятность, не отрицаю, вижу: если не сейчас, то потом, возможно, будет у тебя действительно ко мне пылкая любовь. А ты ведь такой человек, что… В общем, когда я об этом подумал, то понял, что я перед лицом твоей любви окажусь несостоятелен. Уже несостоятелен. Ты нравишься мне, очень нравишься мне, но так, как ты, я не смогу. Я кончился. Душа истощилась, грубо говоря. И если мы по глупости будем наш роман продолжать, ты очень скоро это поймешь. А я заранее понимаю.

— Что значит — заранее? То есть сейчас я тебе нужна, но ты предвидишь, что потом стану не нужна?

— Умная женщина! — похвалил Илья.

— Ладно, пусть так! — сказала Ольга. — Пусть будет, что будет. Но сейчас-то нужна!

— Я не хочу, чтобы тебе было плохо.

— А может, позволишь мне решать, это ведь меня касается?

— Меня тоже! — сказал Илья с таким раздражением, что ее это удивило.

— Постой. Ты понимаешь, что это сумасшествие? По твоим словам получается, что мы с тобой друг друга любим, уж извини за это слово, но другого не придумали еще, и именно поэтому не можем быть вместе? В любом виде, в любой форме?

— Именно поэтому. Потому что до добра это не доведет. Был месяц и была одна ночь, и больше ничего не нужно. Знаешь, я всегда был уверен, что взаимной любви не бывает. А если бывает, то крайне редко. Нет, вообще-то я мечтал: вдруг повезет, вдруг встречу женщину, полюблю ее и она меня полюбит. И мы поженимся, и проживем вместо сто лет, и умрем в один день. И вот я понимаю теперь, что нет ничего хуже взаимной любви. Это вечная боль, вечная боязнь, что другой тебя любит меньше, да еще ревность к тому же.

Ольга слушала и молчала. Насколько мы похожи! — думала она. Ведь то, о чем он говорит, это и мои мысли, просто я боялась даже приблизиться к ним. Сейчас, в данный момент, мы оба уверены в своей любви, не зная при этом — он прав! — что такое любовь. Тогда в чем же мы уверены?

— Послушай! — сказал вдруг Илья.

— Да?

— А может, ты просто мои уроки используешь, а? Может, ты просто тренируешься? Может, ты просто пошучиваешь надо мной, издеваешься слегка? — с надеждой спросил Илья. — Никакой влюбленности у тебя нет, а? Это было бы славно: я, грубо говоря, люблю, а ты нет, но позволяешь себя любить, а потом посылаешь к черту. А?

— А может, наоборот, ты пошучиваешь и слегка издеваешься? — спросила Ольга, и в голосе ее тоже была надежда.

Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.

— Знаешь, чего мне больше всего жаль? — сказала Ольга. — Я никогда не прокачусь на твоем мотоцикле.

— Почему же? Нет проблем!

Илья дал ей свою старую теплую куртку, перчатки, пошел выводить мотоцикл.

…Через час они были в начале той самой дороги, ведущей в никуда.

Она села за руль, он сзади.

Она не спрашивала его, можно ли ехать быстрее, она сама все прибавляла и прибавляла скорость. Он ничем не дал понять, что это ему не нравится. И вот впереди показался глухой лес: конец дороги. Но она не снижала скорости. Еще немного — и они взлетят, а потом врежутся в деревья. Она ждала, что его рука сейчас ухватится за ручку тормоза. Но Илья обнимал ее (осторожно, чтобы не мешать ей) и был неподвижен.

Ольга затормозила за несколько метров до конца дороги, но мотоцикл все-таки вылетел с нее на землю, подпрыгивая по кочкам, врезался в кусты, его развернуло вбок, их выбросило, но они упали довольно мягко: Илья спиной на кустарник, а Ольга — на него. Они скатились с этого кустарника на траву и вместо того, чтобы ощупать и осмотреть себя, все ли в порядке, стали целоваться — до боли в губах, с каким-то отчаянием. Срывая друг с друга одежду, они мешали друг другу, путались руками.

— Господи, как я люблю тебя! — прозвучали безнадежные слова.

Потом он отвез ее в город, у ее подъезда они кивнули друг другу, и он уехал.

Эпилог

Илью пригласили главным редактором в самую крупную и влиятельную областную газету. Он согласился. Сам почти не пишет, выбрав хоть и тоже хлопотную, но не столь разбросанную жизнь администратора. Он к тому же устал от вечной писанины.

Вечера он проводит дома. Раз или два в неделю его навещает брюнеточка Нина, она же Вера, она же Надежда, она же Любовь. Для Нины, приехавшей из глухомани и не имеющей постоянного жилья, это возможность провести спокойный вечер, хорошо покушать, немного выпить и отоспаться на широкой чистой постели. Так думает Илья о ней, но так ли на самом деле, ему еще предстоит узнать. Илье нравится ее непосредственность и наивная горячность, идущая от благодарности и натуры. Она немножко привязана к Илье, хоть о любви речи нет, и его это вполне устраивает.