От любви до ненависти и обратно

— Иди к ним. Они тебя ждут. Постараюсь не надоедать, — перехватывает взглядом моё движение протянуть ему руку и добавляет. — Но руки не подам. Ты украл у меня самое ценное: мою женщину и моего сына.

Я выхожу из кафе не оглядываясь. Чёрт с ним. Он сам разрушил своё счастье, своими собственными руками разрушил. Он недолюбил, недооценил, недоласкал. Я-то здесь при чём!? Это его косяк. Не мой… Я их люблю безумно, ценю… А уж ласкаю свою Лерку я так…

Останавливаюсь на крыльце и любуюсь своей женщиной. Она с мальчишками возле машины возится. Маленькая, хрупкая, умопомрачительная. И сразу хочется её в пещере спрятать, чтобы никто, кроме меня, её не видел. Рядом с ней стажёр ошивается. Неужели этот сопляк ещё не понял, чья это женщина? Лерка сегодня, как никогда, шикарна. Высокие сапожки на высоком каблучке её милую ножку обтягивают. Глаза чуть выше поднимаю. Кожаная юбка с меховой оторочкой попку упругую подчеркивает, только для моих рук предназначенную. Сверху курточка коротенькая с меховым воротником. Она своё личико в мех опускает, меня увидев, улыбается смущённо. Красавица!.. Моя красавица!..

Направляюсь к машине. Сорванцы, увидев меня, несутся мне навстречу. Подхватываю их на руки, сразу двоих, по-другому нельзя, и целую их в щечки румяные от мороза. Мои, теперь уже точно мои, оба обхватывают меня за шею, и Мироша шепчет мне на ушко: «Папа»… Я снова обалдеваю от этого слова, им произнесённого. Подхожу к задней дверцы машины, Лерка улыбается мне, светится, как новогодняя ёлка, открывает дверь машины. В салон первым ныряет Андрейка. Лера помогает ему усесться в детском кресле. Я с Мироном на руках машину обхожу, уже готовый мальчишку в салон посадить, а Мир своими ручонками моё лицо обнимает и произносит слово заветное, от которого слёзы на глаза наворачиваются. «Мой папочка!..» — шепчет мальчишка. Целую Мирошку, к себе сильно прижимаю, дыхание останавливается, и отвечаю ему:

— Да, сынок!.. твой.

Мальчишка в своём кресле устраивается, ремень безопасности проверяю и дверь захлопываю.

Поворачиваюсь и Лерку в объятия ловлю, приподнимаю свою красавицу, подхватив под попку упругую, до губ её дотрагиваюсь и крышу сносит, целую дерзко, а она лишь смеётся:

— Поехали, мой любвеобильный полковник. Мы с мальчишками уже замёрзли.

Распахиваю для неё дверцу. И она в салон садится, ласковым взглядом меня одаривая.

Я всё это время на себе тяжёлый взгляд чувствую. Знаю, что Дмитрий смотрит, каждое моё движение жадно ловит, но меня это не трогает. Теперь это моя женщина и я буду любить её так, как считаю нужным. И позволять буду ей то, чего она хочет и чего достойна.

Глава 22. Лера

Через месяц нас с Димой разводят. А на следующий день мы с Андреем заявление подаём. Андрей ждать ни дня не хочет, а я однажды пообещав стать его женой, своё слово назад брать не намерена. Он каким-то чудом обходит все сроки и через неделю я его женой становлюсь.

Дима часто звонит мне и разговаривает с мальчиками. Я включаю им громкую связь и камеру, и Андрей носится с телефоном по детской комнате, всё показывая и рассказывая папе.

Димка изменился. Наглость из взгляда исчезла. В голосе нежность поселилась. Очень хочется узнать с чем такие перемены связаны, но спросить не решаюсь. Это не моё дело. Теперь не моё. Не имею я права на такие вопросы. Разговаривая с Андреем, он постоянно про Мирона спрашивает, поговорить с ним пытается, но Мир сразу замолкает и от камеры отворачивается.

— Валерия, я только сейчас понял, что я и Мирона люблю также, как Андрея. Они мне оба дороги, — прощаясь, задумчиво произносит Димка.

— Поздно. Уже поздно что-либо менять, Дим. Детские раны глубокие. Извини… Может позднее попробуем договориться с ним, и он с тобой пообщается, — и почему-то сейчас решаюсь и спрашиваю. — Дима, как Олеся?

— Плохо, всё очень плохо. Антон после увольнения совсем головой тронулся. Олеську избивает часто, а эта дура всё угомониться не может, постоянно его провоцирует. Я с ними сейчас не общаюсь. Ему тебя простить не могу. Он виноват. Я тогда ужасно испугался, что он тебя калекой сделал.

— А Рита?

— Рита пока у бабушки с дедушкой живёт. Но мама просила её к весне забрать. Мама ведь к внукам не привыкла. А Ритка та ещё егоза, — на воспоминаниях о Рите, голос Димки теплеет. — И ещё, Валерия, если Антон на горизонте появится, будь внимательна и осторожна, сразу сообщи мне и… мужу.

Замечаю с каким трудом Димка произносит последнее слово, словно спотыкается на нём. И, скомкав прощание, нажимает отбой. Мне его становится жаль. В нашей ситуации он потерял всё, что имел.

А увидев мужа, я вообще всё на свете забываю. И вспоминаю этот разговор спустя какое-то время, когда недалеко от нашего дома случайно взглядом на мужчину натыкаюсь, и он мне Антона напоминает. Хотя внешне от Антона в нём только рост и холодный колючий взгляд.