От любви до ненависти и обратно

– С окна, что ли, выпрыгнуть? – вслух подумала. – Нет уж. Не доставлю Его Величеству радости. Выберусь наружу, найду союзников и убью его. Сама буду править, как королева оборотней.

Грета встала и решительно подошла к двери. Прислушалась. Тишина. Если есть там животные страшные, то не слышно. Призраки? С чего ей их бояться?

– Кого же Верн имел в виду?

С трудом открыла двери, захватила со стены оставленный журавлем факел и шагнула в темный коридор башни.

Сделала несколько шагов. Ничего особенного. Паутина, топот и писк крыс по углам. Все то, чего и следовало ожидать от заброшенного здания. Лестница вниз была винтовая и очень узкая. Не была бы Грета такой худой, пришлось бы протискиваться. Шла осторожно и думала:

“Необычно это. Башня широкая. Там, значит, место для роз. А чем сейчас оно занято?”

Сделала еще один виток, и ответ предстал перед нею. В стенах то тут, то там стали появляться небольшие отверстия, закрытые решетками, а из тьмы начал доноситься жуткий и такой знакомый шепот:

– Дигиталис… Дигиталис…

– Умертвия! – ахнула Грета, и в тот же миг из решеток со всех сторон потянулись к ней когтистые руки. – Пошли прочь!

Отбивалась от жаждущих урвать от нее хоть кусочек. Попятилась, пытаясь поскорее уйти в безопасное место. Но они цеплялись за одежду, тянули назад. К себе. Выломать решетки и уволочь во тьму испуганную колдунью.

Вырвавшись, Грета бросилась к своей комнате, захлопнула дверь и долго еще прислушивалась, боясь, что снесли мертвецы прутья и тянутся к ней, шепча отчего-то род ее матери.

– Почему Дигиталис? – спросила у пустоты Грета. – Верховная жрица не колдует. Нельзя им. Сила только богам принадлежит. Неужели кто-то из ее предков умертвия эти создал? А зачем?

В коридоре было тихо. Осторожно приоткрыла дверь: все так же спокойно. Никто ничего не выломал, и в погоню за Гретой трупы не торопятся.

– Ненавижу тебя, Верн! Знал. Все про них знал! И что кровь матери учуют, и что будут тащить меня из-за этого в свою сторону.

Она дошла до кровати и села.

– Как мне теперь выбраться? Колдовством убить ― силы не хватит. Руками? Но я ведь не оборотень, врагов рвать на части не умею.

Грета вздохнула и завалилась спать. Как бы то ни было, умертвия явно к ней не собираются, а отдохнуть стоит. Иначе план отмщения так и не придумает.

Снились ей беспокойные сны, которые раз за разом прерывались глазами кошачьими и запахом таким терпким, таким захватывающим. Вот и Верн среди прочей бесполезной околесицы появился. Красивый, улыбающийся. В детстве она Верна таким видела. Добрым, заботливым. Только на него могла положиться. Только с ним чувствовала себя свободной. Мать ледяная. От нее любви не дождешься. Для отца Грета была герцогиней и умницей. Тут должна и так должна. Спину не гни, книги учи. А Верн? Верн видел в ней волшебницу. И любил ее просто так. Без условий, ничего в ответ не требуя. Может, и не была бы она в себе так уверена, если бы не глаза преданные, которые, чтобы Грета ни делала, смотрели на нее с обожанием.

– Куда же это все делось… – бормотала Грета, переворачиваясь на кровати.

Что-то в стороне грохнуло, и Грета вскочила, тотчас решив, что добрались до нее умертвия. Однако в комнате было пусто. А резкий звук – всего лишь окно хлопнуло.

– Я ведь закрывала его, – Грета подошла к створке и увидела шерсть черную, зацепившуюся за щербину деревянную. – Верн?

Она из окна выглянула, лигр мчался по саду королевскому, петляя так, чтобы стражники не заметили.

– И что тебе здесь надо? Не можешь в покое оставить даже ночью?

Разозлилась так на него сильно, что за стол села и, достав бумагу с чернилами, начала заговор планировать. Ну как планировать. Все возможные варианты расписывать. Нравится, не нравится – не важно. Главное – выбраться из башни и поскорее трон из-под Верна вытянуть.

Разработка закончилась очень быстро. Крайне быстро. И Грета итогу не порадовалась. Проревела всю ночь и весь следующий день, выгнав фрейлину, потому что никак не могла с участью своей смириться.

По всему получалось, что выхода у нее нет. Прав нет. Привилегий нет. Ничего нет. Никто ей не поможет, ничего она за дружбу с собой предложить не в силах. Ничего пообещать не в состоянии. Никаких рычагов давления ни на короля, ни на его окружение не имеет.

“Кукла с короной”, – повторила Грета и вновь разревелась.

Все предусмотрел Верн. Все у нее отобрал и жизнь сломал, словно не рождена герцогиней из великих магов, а была простушкой без имени. Чувствовала себя гадко. Единственное у нее назначение осталось – рожать детей Его Величеству.

– Какой же урод! – провыла в подушку Грета. – Мало ему унижения. Мало оставить меня без всего. Убил бы лучше! Зачем так издевается?!

Она проплакала еще какое-то время, а потом села, опустошенная.

– Значит, еще в брачную ночь задумал это, сволочь. Зачем брать меня силой, ведь так приятно будет, когда сама приду и буду в ногах ползать, чтобы зачать от Его Величества. Ненавижу его! Доберусь до власти, обезглавлю. Нет. Четвертую! И протащу останки по всему городу. А потом гнить в болото выброшу. Пусть черти в тине жрут знатного оборотня.

***