От любви до ненависти и обратно

В основании башни была просторная комната. Для хозяйственных назначений, по всей видимости. Тут и выход к колодцу, через который наверх вещи поднимали. И ящики с разной мелочью. Дверцу небольшую Грета обнаружила. Прикинула, что комната за ней должна быть, наподобие ее для рукоделия.

Дверь в сад была огромной. Не спутаешь. Грета поправила платье, косы, отдышалась немного, постаралась ногу свою поврежденную подлечить магией. Откликнулся еще большей болью ошейник.

– Все. На сегодня мне с колдовством заканчивать нужно, – вздохнула Грета. – Черт, как пройти мне ровно? Запнусь об ковер какой-нибудь. То-то будет хохоту.

Она еще раз по подолу провела руками. Осознало, что трясет ее, словно осину. Покосилась наверх. Поняла, что возвращаться страшней, чем идти на королевскую трапезу.

– Чтоб тебя демоны загрызли, Верн! – ругнулась Грета и покинула место своего заключения.

Верн был в чудесном настроении. Все шло, как он задумал: планы по развитию юга семьи одобрили, маги, что остались, согласились помочь с обороной побережья, казна исправно пополнялась, а народ уже которую неделю славил короля и королеву. При мысли о Грете Верн поморщился. Все у него хорошо в жизни, одна заноза, никак не вытащить, только гниет глубоко, хоть зверем вой.

“Излечусь ли от бесовки когда-нибудь? Может, и вправду помириться? Хотя бы попробовать”.

– Ее Величество Грета Стейнмунн! – объявили внезапно, и гости вскочили с мест своих, выказывая почтение.

Вошла. В самом деле Грета. Живая и прекрасная. Вытянутая струной, неприметно вибрирующая. Прошлась ладно до его места, слуги уже для нее стул поставили. Приборы, кубок для королевы наполнили.

“Заявилась, значит. И что ждать от ведьмы такой наряженной? Еще и как колдунья выглядит. Знала бы, гадина, как кипит кровь, когда кожа ее темной тканью оттеняется”.

– Отчего же вы, Ваше Величество, в черном? Разве горе какое в королевстве?

– Что вы, душа моя. Под вашей властью процветают земли и народ счастлив. В черном я как раз поэтому. Свидетельствую всем о вашем величестве. Знамя ваше черное, а на нем триллиум. Вот и я – Триллиум – в черном обрамлении.

– На знамени моем горят триллиумы. Поджечь платье? Чтобы неподдельно смотрелось?

– Лучше одарите меня ожерельем с рубинами? Мне такое пламя больше нравится.

Села подле него и улыбнулась кротко, словно не Грета это, а девица покорная. Не успел Верн найтись, что ответить, как повернулась к нему и невинно в глаза посмотрела.

– Вы, Ваше Величество, много трудитесь. Как жена ваша, пришла о вас позаботиться.

Глянула на гостей и учтиво кивнула, разрешая вернуться к трапезе.

Ужин продолжился, а Верн жег взглядом жену, надеясь хоть так выпытать, какого, на самом деле, черта она спустилась.

– Вы будете мясо, Ваше Величество? – спросила Грета. – Простите, не знаю, какое вы теперь предпочитаете. В детстве, помню, любили кролика.

Делала вид, что не замечает его напряжения. А напряжение тем временем усилилось, особенно после слов “детство” и “помню” из ее уст.

– Так что? – спросила Грета. – Кролик?

– Кролик, – хрипло ответил Верн.

Она ловко подцепила мясо и переложила на тарелку, стала добавлять еще что-то, но Верн не смотрел. Аппетит полностью его покинул. А вот пить хотелось так, словно он только что вернулся из пустыни.

“Что же она со мной делает? И пахнет еще так, что вцеплюсь зубами в нее вместо кролика”.

– Выпьем? – предложила Грета, протягивая кубок.

– Выпьем.

– Дорогие гости, – внезапно обратилась к собравшимся Грета. – К сожалению, я не всем из вас представлена. Однако думаю, у нас еще будет время узнать друг друга получше, – она доброжелательно улыбнулась. – Но сегодня, каюсь, я бы хотела уделить как можно больше внимания Его Величеству. Вам известно, как много он о нас всех заботится.

Грета отследила воодушевленное кивание с поддакиванием, а Верн чуть не заржал, потому что представить себе не мог, что когда-нибудь Грета его будет перед гильдиями нахваливать.

– Полагаю, вам также известно, что я из рода магов. А для магов равны супруги, не так, как принято у оборотней, – Грета повернулась к Верну. – Позволишь ли ты мне, муж мой, высказать свою дружественность? Закрепить общность жизней наших, как среди магов принято?

“Хитришь, чертовка”, – ухмыльнулся Верн, но кивнул.

– Давай же выпьем с тобой особым способом, – улыбнулась Грета и переплела в локтях их руки с кубками. – Смотря в глаза, не скрывая намерений.

Пока пил, смотрел.

“Разве можно в синеве этой кроме холода что-то высмотреть? Не любишь ты меня, Грета. На дух не выносишь. Зачем тогда ластишься?”

Отложил пустой кубок, а она пересела на колени его так ловко и поцеловала так внезапно, что сердце остановилось у оборотня. Нежная, взволнованная. О такой мечтал он в безумных своих фантазиях. А теперь сбывается выдумка нежданно-негаданно. Отстранился от Греты, удерживая себя из последних сил. Немного нахмурилась, ожидала явно не этого.

“Не получишь. Не потеряю рассудок, как ни пытайся наизнанку душу вывернуть”.

– Ты прекрасно целуешься, Верн, – прошептала на ухо пленительно.