От любви до ненависти и обратно

Была в таком бешенстве, что почти забыла про свои веселые спуски по лестнице. Но ничего. Ее соседи напомнили. В полураздетом состоянии попытки притянуть Грету к одной из решеток ощущались еще противнее, еще более пугающе. Прежде она не чувствовала прикосновения умертвий к голой коже. Сейчас, благодаря Верну, получила такой ни с чем не сравнимый опыт.

– Гад! – Грета, вздернув нос, вышла из башни.

В саду ее поджидала стайка фрейлин, которые своими телами прикрыли позорный вид и провели на обед. Внутри ждал сюрприз.

Мужчин действительно не было. А вот женщин явно перебор. Причем, не просто женщин. Грета сразу поняла, что созвал Верн к себе тех самых западных куртизанок, в чей костюм он и Грету обрядил. Должно быть, чтобы на общем фоне не выделялась. Часть из них играла на музыкальных инструментах, часть танцевала, последняя группка вилась возле Верна, ухаживая за Его Величеством. Для Греты место приготовили по другую сторону стола. Прямо напротив короля, чтобы сидела и видела, как шарят по нему руки продажных девиц.

– Какая мерзость, – сквозь зубы сказала Грета, когда ей придвинули стул, и последняя приличная женщина (фрейлина) покинула зал.

– Доброе утро, Грета, – растянулся в улыбке Верн. – Как спалось?

– Чем ты меня напоил?

– Ничем.

– Я не поняла, как…

– Ты просто устала.

– Настолько, что не чувствовала, как, – тут она запнулась, решив, что не позволит себе говорить о таких вещах при этих дамочках. – Не важно.

– Если ты считаешь меня врагом, это не значит, что твое тело считает так же, – улыбнулся Верн.

– Помолчи.

– Это естественно. Я хорош собой, – только раззадорила ее просьба Верна. – А еще я нежен. И у меня хватает опыта, чтобы быстро снять платье с женщины.

– Боги, – закатила глаза Грета. – Опыта раздевать спящих дам? В здравом уме к телу не подпускают?

– Не зли меня.

– Пфф.

Грета начала обедать. Тем более, если сосредоточиться на еде, то можно немного забыть об окружающей обстановке. О ней забыть очень хотелось.

“Продажные женщины в королевском зале. Немыслимо! Отвратительно! Безнравственно! И я. Я наряжена в эту… гадость!”

– Грета!

Подняла на него глаза.

– Ты переезжаешь.

Молчала, про себя молила, чтобы на тот свет.

– Девушки! – вдруг он обратился к куртизанкам. – Моя королева очень робкая. Вы ведь понимаете, что… Хм. Как бы это сказать, – смотреть, как Грета краснеет, а потом бледнеет, для Верна было особым удовольствием. – Мне бы хотелось ее раскрепостить. Понимаете, девушки?

“О да, они понимают, – хотелось заползти под стол Грете. – Даже я понимаю. Они и подавно”.

– Для вас, девушки, и для моей королевы приготовили восточное крыло дворца. Там вы будете жить вместе. Дружить. И делиться секретами.

– Дружить? – переспросила Грета, не ожидая ответа. Просто хотелось уничтожить его взглядом.

– И делиться секретами, – растянулся в улыбке Верн.

***

Худшим наказанием для Греты быть не могло ничего. Все, чего избегала она всеми силами всю свою жизнь, навалилось разом, не спрятаться, не сбежать.

Жизнь с развратницами усложнялась не столько тем, что Грета к ним плохо относилась, нет, просто из-за их присутствия Грета не могла молиться. Само наличие нечистых людей оскверняет любое помещение. Никогда не пускали людей “спорных заработков” в храмы. Никогда не позволяли им войти в дом. Верн посмел наплевать на все устои магов и запачкать каждую деталь вокруг Греты. Это сводило с ума колдунью. Места для нее не было. Одежда запятнана. За еду и кров богов не поблагодарить. Даже спать положили в одной комнате с куртизанками.

– Лучше бы скормил умертвиям, – каждый раз говорила Грета, стараясь закутаться в одеяло так, чтобы отгородиться от соседок.

А девушки тем временем хихикали над колдуньей, совершенно не понимая ее нервозности и неестественного избегания их и всего, чего они касались. Поведение молодой королевы безумно веселило куртизанок. Они были с запада, а потому понимая дотошности магов к духовной чистоте предметов у них не было. Девушки просто считали Грету заносчивой. Или, как сказал Верн, робкой. И, как сказал Верн, всеми силами старались ее “раскрепостить”.

Рассказывали ей всякие пошлости, целовались. Сторониться подобных уроков было сложно, и сколько бы Грета ни пыталась не слушать, не смотреть, мерзкие женщины так и норовили ее чему-нибудь да научить.

Уже через три дня Грете стало настолько плохо, что одна из служанок вызвала лекаря. Тот распознал нервное истощение, и Грету перевели в отдельную от всех спальню. “Чистую” в том смысле, в котором она была нужна для мага. Фрейлины принесли успокаивающий отвар, и вскоре королева провалилась в сон. Впервые за долгое время спокойный.

Приятные сновидения неожиданно прервались тяжестью в ногах. Грета открыла глаза и увидела Верна, привычно свернувшегося у нее на кровати. Остервенело захотелось его пнуть. Может, так и сделала бы, только кошка настолько громоздкая, что выбраться из-под нее Грете было не под силу.

– Прости, – тихо сказал Верн. – Я не знал, что для тебя это жизненно необходимо.

– Ты их разгонишь?

– Нет.

– Уходи.

– Нет.

– Оставь меня в покое!

Она попыталась выбраться из-под лигра, бесполезно.