От любви до ненависти, Уокер? (СИ)

Декольте на лямках украшала россыпь маленьких цветов, а на пышных юбках, из мелкой сетки, ветвились узоры зелёных стеблей. Тонких, будто сотканных эльфами вручную. Рэн подняла её волосы, скрепив всё магией и поддела пряди возле ушей и висков. Она провела по ним указательным пальцем, вырисовывая им в воздухе спираль, а пряди завились сильнее.

— Ты невероятная. Самая красивая.

— Самая умная. — подхватила Мими.

— Самая сильная, — добавила Рэн.

Даниэла прикусила нижнюю губу и в дверь раздался стук. Мими свела брови к переносице и подошла к двери.

— Я ненадолго, — проскальзывая внутрь, сказал Алек. Он держал руки за спиной, при этом едва заметно улыбался. — У меня кое-что есть для тебя. — Он посмотрел на Даниэлу.

Я отступила, чтобы Алек мог подойти к дочери.

— С каких пор ты стучишься? — спросила Рэн.

— С тех пор, как тут стал жить ребёнок.

Губы Даниэлы приоткрылись. В её взгляде я заметила бурю возражений, но она опустила взгляд в пол, чем вызвала торопливый вздох у Алека, словно он хотел оправдаться. Вместо этого он вывел руку из-за спины и на его ладони появилась бархатная коробочка зелёного цвета.

— Я просто подумал, ну, знаешь, — он открыл крышку, привлекая её внимание. Внутри лежала изумительной красоты диадема. Переплетения из драгоценного металла удерживали голубые и бледно-зелёные камни. Диадема изгибалась в нескольких местах и на вид почти ничего не весила. — Ты позволишь?

Даниэла смотрела на диадему и только позже кивнула.

Они подошли к зеркалу, Алек встал за её спиной. Макушка Дани доходила Алеку до груди, а я с замиранием сердца смотрела на её лицо. Алек поднял руки и опустил диадему на её волосы. Он немного поправил пряди, чтобы скрыть серебряные кончики. Алек улыбнулся ей замечая, как она подходит к платью девушки.

— Не забывай, что ты принцесса, Карамелька. Помни об этом. Всегда.

— Спасибо, — ответила она, встречаясь взглядом с ним в зеркале.

Мы вместе спустились вниз, где нас ждали Коул и Дино. Сатана и Лилит, сообщили нам, что прибудут несколько позже. Я окинула взглядом гостиную: напитки подносил персонал, который мы наняли несколько дней назад, на параллельных сторонах находились длинные столы с закусками традиционной мексиканской кухни и другие.

Выпускники отделились от родителей. Наши соседи, Тэд и Милла, подошли поздороваться и поблагодарили за приглашение. У них нет ребёнка, но жена Тэда часто посещает наши выставки в галерее. Она приобретала у меня несколько картин и была довольно дружелюбна.

Перила лестницы были украшены живыми цветами: пионами, кустовыми розами, разнообразной зеленью и крупными, яркими цветами — герберами.

Все стояли небольшими компаниями, но каждый гость оценил убранство дома. Как и говорила Рэн — женские взгляды готовы были меня испепелить. Так же как и Мими, и её саму. И ещё нескольких женщин, что не стеснялись надевать то, что им нравится.

Я увидела знакомое лицо. Дамиан зашел в поместье, рядом с ним был Оливер. Похожий на отца взглядом и узким подбородком. Только волосы у него были светлые, почти пепельные. И цвет глаз — ртутный, как расплавленное серебро.

Мы встретились взглядом. Я приветливо улыбнулась и почувствовала, как он, тонкой нитью энергии обхватил моё запястье. Прикосновение было лёгким.

Алек встал за моей спиной. Не оборачиваясь, я чувствовала частое дыхание в мой затылок. Дамиан разорвал со мной зрительный контакт и его глаза переместились за мою спину.

— Я даже спрашивать не хочу.

— И правильно сделаешь. — не оборачиваясь ответила я, зная, что он и так услышит. — Дамиан мой гость. И его сын тоже.

Его молчание, сказать по-правде, напрягало. К Дамиану подошёл мужчина, который, видимо, его узнал и протянув руку, отвлёк его от этих гляделок с голубоглазым демоном за моей спиной.

Алек шумно выдохнул.

— Я хочу чтобы ты знала, — было слышно, что слова давались ему тяжело. — Я не видел твоей улыбки долгие годы. Да я и сам виноват в этом, но… Мне не приятна мысль, что именно он заставил тебя быть собой.

Раньше, до всего, что случилось с нами, меня никогда не смущала откровенность Алека. Наоборот, это было чем-то вроде негласного правила: правда и ничего кроме правды.

— Я знаю, что не вправе просить тебя об этом, — он горько усмехнулся, я почувствовала его дыхание на своём плече. — Но я всё равно попрошу.

— Ну конечно. — прозвучало так, будто меня обидели, отобрав куклу.

— Потерпи совсем немного, пожалуйста. Подумай, ладно? — быстро сказал он. — Я не хочу, чтобы ты пожалела о своём выборе. Не наделай ошибок сгоряча.

Я одеревенела. Как смеет он… Я развернулась. Резко, чуть ли не сбивая его с ног.