От лучшего к величайшему. Как работают принципы успеха в спорте для достижения жизненных целей

В миниатюрной радиостанции послышался треск – Порталь давал гонщикам инструкции, когда они достигли склонов перевала Коль-де-ля-Круа-де-Фер. В передовой машине Эллингуорт еле слышно повторял: «Еще немного, Фруми, еще чуть-чуть». Но тренер понимал, что его слова сейчас ничего не значат. Слова поощрения и поддержки уже не достигали ушей поднимавшихся все выше и выше спортсменов. Гонщики оставались наедине со своими амбициями и нервами, двигаясь вперед на последнем дыхании.

Когда они приблизились к верхней точке, итальянец Винченцо Нибали начал атаку, намереваясь сократить расстояние между собой и Кинтаной, который ехал в одиночестве впереди. Фрум ответил на эту атаку и в течение нескольких страшных секунд оказался оторванным от команды. «Это может закончиться катастрофой, – прошептал Эллингуорт. – Спокойнее, Фруми, спокойнее». Но, хотя весь штаб «Скай» затаил дыхание от страха, атака быстро погасла. Поскольку темп движения головы колонны несколько снизился, члены команды «Скай» догнали Фрума и встали перед ним, пробивая для него щель в воздухе уже из последних сил и ведя его к финальным мучениям на Альп-д’Юэз.

Когда гонщики, стремительно двигаясь по извивающейся дороге, закончили последний подъем, перед ними, словно во сне, открылось все великолепие Альп. И тут начали сказываться эмоции. Брейлсфорд, который уехал вперед от колонны на финишную линию, уже не мог себя сдерживать, будучи не в состоянии оглянуться назад. Он лишь умолял Порте оставаться рядом с лидером команды Фрумом. Порталь, чья работа в качестве главного тренера была, наверное, в тот момент самой тяжелой, держался на одном адреналине. «Еще четыре километра, – заклинал он. – Только четыре километра».

Глаза всех участников драмы были устремлены на часы. Преимущество Кинтаны достигло более одной минуты. Фрум, страдающий от легкой респираторной инфекции, почти выбился из сил. Время от времени он просил Порта, единственного товарища по команде, который оставался рядом с ним, немного сбавить темп. Австралиец, с которым Фрум тренировался все последние месяцы, остро ощущал потребности своего друга, тщательно контролируя скорость, бешено крутя педали и обливаясь потом. Это уже была не гонка, а ее прекрасный образ: на этом последнем, оказавшемся победным подъеме ярко проявились прекрасная командная работа, способность жертвовать собой, высокая внутренняя дисциплина, героизм и другие богатства человеческого духа.

Когда Фрум пересек линию финиша с преимуществом более минуты в общем зачете, из глаз членов команды «Скай» полились слезы. Брейлсфорд закрыл глаза. Никакой эйфории или внутреннего восторга он не ощутил. Это была только строго отмеренная порция сурового удовлетворения, которые сопровождали все его другие триумфы. «Кажется, я просто не способен испытывать то возбуждение, которое испытывают другие люди, – сказал он, и его бледные глаза сверкнули на солнце, будто вопрошая, что это такое – обычные человеческие чувства. – Я даже не чувствую облегчения. Просто я ощущаю некоторое удовлетворение».

Пока Фрум на финише купался в свете вспышек фотокорреспондентов, гонщики команды «Тим Скай» подъезжали на велосипедах к входу в гостиницу, расположенную в 500 метрах от трассы. Жестокая ирония «Тур де Франс» состоит в том, что, хотя эти состязания командные, даже ультракомандные, цветочные гирлянды припасаются только для одного человека. «Я воспринимаю это спокойно, так всегда было в этом виде спорта, – сказал Томас, поеживаясь на свежем ветру. – Он великий спортсмен. И заслуживает всего, что получает».

Когда солнце садилось за дальние горные вершины, члены команды все вместе ужинали в гостиничном ресторане. Они позволили себе по бокалу пива – скромный праздник в честь триумфа – и теперь восстанавливали силы. Их еще ждала официальная победная церемония въезда в Париж, как и долгая поездка на автобусе к месту старта последнего этапа. Порт так устал, что еле мог держать вилку. «Как ты себя чувствуешь?» – спросил я. «Сил никаких не осталось, – с трудом ответил он. – Но мы сделали это».

Сидящий за столом напротив Фрум, который в ходе общения с командой и интервью, розданных после гонки, продемонстрировал свое великолепное качество – благородство, – посмотрел на своего товарища долгим взглядом. «Спасибо тебе», – сказал он. Это был краткий миг, за которым не последовало никакого продолжения. Но он зафиксировал «химию» взаимоотношений в этом замечательном коллективе. «Вы все были удивительны, – продолжил Фрум. – Вам, ребята, я обязан всем».

Часа через два ресторан опустел. В нем остались только Ричард Ашер, врач команды, и Порталь. Уборщики уже начали пылесосить помещение, и казалось, что этот знаменательный день подходит к концу. Но неожиданно на лестнице раздался шум шагов, и в ресторан ворвался Брейлсфорд, сжимавший в руке пачку бумаг. Его глаза сияли. «Я только что заключил контракт с одним из самых блестящих молодых гонщиков в мире», – выдохнул он.