От лучшего к величайшему. Как работают принципы успеха в спорте для достижения жизненных целей

Хотя беспокойство Кригера в связи со своей половой идентичностью и предшествовало допинговому скандалу, он уже тогда заявлял, что насильственное употребление им андрогенного допинга не оставило ему иного выбора, кроме как операция по смене пола. «Мне не нравилось мое тело, оно изменилось до неузнаваемости, – рассказывает он, – было похоже на то, что они убили Хайди. Стать Андреасом было для меня очередным логическим шагом».

Кригер прошел через операцию в 1997 году – а затем молился, чтобы справедливость восторжествовала и те, кто разрушил его жизнь, понесли наказание.

2 мая 2000 года Хёппнер и Эвальд, организаторы допинговой программы, предстали перед судом Берлина по обвинениям в нанесении вреда здоровью истцов. Представленные суду документы доказывали, что бывшие восточногерманские спортсмены и спортсменки страдали от множества проблем от психологических расстройств и осложнений при беременности до поражений печени и даже онкологических заболеваний. В качестве свидетелей вызвались выступить более 140 восточногерманских атлетов, надеясь положить конец одному из самых печальных эпизодов в истории спорта.

Что же касается Кригера, этот суд открыл новую главу в его драматической судьбе. Среди череды свидетелей была Уте Краузе, талантливая пловчиха, которая тоже давала показания о своих страданиях от рук спортивной системы Восточной Германии. Как только их взгляды встретились, пересекшись над переполненным залом судебных заседаний, мир вокруг них покачнулся.

«Я увидела Андреаса в суде, и это было как вспышка, – рассказывает Краузе, когда мы втроем встретились за ужином в тот же день. – В конце каждого дня спортсмены собирались небольшими группами, чтобы обсудить услышанное в суде. Между мной и Андреасом сразу же возник контакт. У нас были общие воспоминания, и мы легко находили сочувствие по отношению друг к другу. Мы говорили и говорили. Я поняла, что Андреас – тот мужчина, с которым я хотела бы провести остаток своей жизни».

Высокая, с проницательным взглядом и теплой улыбкой, Краузе тоже испытала тяжелые страдания от препарата Oral-Turinabol. «В школе я очень хорошо плавала, и в 1973 году меня пригласили в спортивное общество “Магдебург”, – говорит она. – Тренеры были довольны моими успехами и в 1977 году начали давать мне голубые таблетки. В течение нескольких недель я набрала 15 килограммов. Я думала, что это происходит оттого, что у меня развилась булимия и я стала очень много есть. У меня возникало впечатление, что я живу в чьем-то чужом теле».

После попытки самоубийства в 1983 году, когда Краузе проснулась в рвотных массах, вызванных передозировкой снотворного, она сумела уйти из плавания и нашла себе работу медсестры-практикантки. Именно там она узнала ошеломляющую правду.

«У одной пациентки я обнаружила те самые голубые таблетки. Я не могла поверить своим глазам, – рассказывает она. – Мне сказали, что это витамины, но я узнала, что это сильное лекарство, которое выписывается по специальным рецептам врача больным, прошедшим курс химиотерапии. Это было невероятно. Когда мне предложили выступить свидетелем против руководителей допинговой программы ГДР, я уже знала, что буду там и расскажу свою историю».

У Кригера и Краузе смешанные чувства по отношению к приговорам, вынесенным Хёппнеру и Эвальду: первого приговорили к полутора годам тюремного заключения условно, а второго – к году и десяти месяцам, и тоже условно. «Наказание не такое жесткое, на которое рассчитывали спортсмены, но достаточно уже и того, что они были осуждены, – говорит Краузе. – Мы удовлетворены хотя бы тем, что они не избежали ответственности за свои действия».

После суда Кригер переехал в Берлин и стал жить с Краузе и ее дочерью от первого брака. «Мы поженились в замке Хундисбург (неподалеку от Магдебурга) на церемонии с участием 70 гостей», – рассказывает Краузе, глядя на Кригера с мягкой улыбкой. Я спрашиваю, страдает ли она по-прежнему от депрессии. «После моей встречи с Андреасом она постепенно отступает, – говорит Краузе. – Думаю, что с его помощью я ее окончательно одолею». Кригер неизменно называет Краузе «моя жена», как будто он давно мечтал об употреблении этих слов и еще не устал от их новизны. «Все это золото, – говорит он, указывая на свои медали, – не имеет никакого значения. Это медали, полученные на допинге, а не спортивные награды. А вот это золото, – Кригер поглаживает обручальное кольцо, – значит для меня больше, чем все эти медали, вместе взятые».

Кригер нуждается в регулярных инъекциях мужских гормонов для того, чтобы поддерживать рост щетины и другие мужские качества. Его жена, которая и делает ему эти инъекции, с оттенком иронии говорит, что на этот раз Кригер получает их добровольно и с готовностью, тогда как раньше его заставляли принимать лекарства обманом. Эту иронию подхватывает и Кригер, смеясь гулким громким смехом.

Пожалуй, таков последний неожиданный поворот в этой ошеломляющей спортивной истории.

Футбол и война

21 ноября 2012 года