От магов древности до иллюзионистов наших дней

Нат Пинкертон тоже не был забыт иллюзионистами. Об этом говорит безграмотное объявление в февральском номере журнала «Сцена и арена» за 1917 год: «Мировая аттракция! Нат Пинкертон со своим оригинальным грандиозным зрелищем „Изумленная неожиданность“. Приключение всемирно известного сыщика среди дикарей и людоедов». Под именем Пинкертона выступал иллюзионист Г. Нагель. По своей нелепости его номер вполне соответствовал объявлению. «Дикари и людоеды», к которым неизвестно почему попадал в плен Нат Пинкертон, оказывались обладателями целого склада скобяных товаров: множества висячих замков с ключами, железных накладок, скоб и цепей. Со знанием дела «дикари» тщательно запирали замками руки, ноги и туловище сыщика, защемленные накладками и скобами, из которых тот, конечно, тут же освобождался, едва зрители успевали убедиться в прочности запоров.

Подражание Гудини не ограничивалось репертуаром, представляющим собой апологию воровства, бандитизма или сыска. Самое имя его служило приманкой для посетителей кафешантанов. И в 1914 году на эстраде появляется «Салонный иллюзионный акт мисс Кенти Гудини. Пять перемен шикарных костюмов!..»

Иностранные гастролеры-иллюзионисты во многом определяли репертуар русской эстрады той поры. Немецкий иллюзионист Генрих Мортон, приехавший к нам в 1910 году, откровенно копировал Гарри Гудини. Закованный, он спрыгнул с моста в воду. Варшавская полиция выдала ему скрепленный печатью документ:

Удостоверение полиции

Дано сие Генриху Кайзеру Нортону в том, что 9 июня 1910 г. в присутствии начальника Варшавского сыскного отделения, помощника начальника резерва Варшавской полиции, членов Варшавского охранного отделения проявил изумительную ловкость, освобождаясь от надетой на него крепко завязанной горячечной рубашки, от стальных, запертых на замок наручников и от стальных цепей, которыми он был связан членами сыскного отделения. Подписано: начальник отделения.

Иллюзионист Мурдини (Альфред Вольфзеггер, род. 1869), закованный в цепи, нырял в огромный аквариум, освещенный снизу, и освобождался от оков под водой. В 1913 году Том Джек (Брей), или, как его называли у нас, «Том Жак, ледяной король», показывает «моментальное освобождение от цепей на глазах у публики».

Особым покровительством пользовались у буржуазного зрителя факиры. В подавляющем большинстве случаев их выступления были бессмысленной и антиэстетической демонстрацией жестокости.

«Европейская знаменитость, чудодей Аммос! Поразительное вращение монет силой глаз, чтение чужих мыслей. Заглушение сердца! Кровавые разрезы тела!..» — рекламирует себя этот артист в журнале «Орган» за 1912 год.

«Индийский» факир Бен-Бай лежал с обнаженной грудью в центре манежа на подставке. Его ассистентка с трехаршинной высоты бросала в него остро отточенную шашку, которую факир отбрасывал рукой. Но вот в Верхнеудинске «факир улегся. В воздухе сверкнула сталь, и… шашка вонзилась в грудь несчастного артиста…».

Эта заметка в журнале «Сцена и арена» за 1916 год изображает типичный для того времени номер. Демонстрацией изощренного мучительства было выступление в варшавском «Аквариуме» Цань Вень-шаня, «артиста Небесной империи, настоящего китайца», который показывал «воздушный полет на природной косе и упражнения в висячем положении на косе с трансформацией, эквилибристикой и престидижитацией».

Каспарди ложился в стеклянный ящик, его закапывали в яму на целых пятнадцать минут и потом долго приводили в чувство.

Однако подобные номера нравились завсегдатаям кафешантанов и увеселительных садов. Недаром одно из объявлений в «Артистическом справочном бюро» за 1910 год гласит: «Кто хочет иметь всегда полные сборы, тот должен ангажировать Пачкусси Фра-Диаволо. Танец апашей босыми ногами на битом стекле. Тайны индийских факиров!»

Отличным мастером факирских трюков, подготовленных в результате многолетней тренировки, был «загадочный и таинственный факир и дервиш Димитриус Лонго» (Дмитрий Иванович Лонго, доживший до наших дней[66]. Несколько раз переодеваясь в эффектные восточные костюмы, Лонго взаправду глотал шпаги, всаживая клинок в свой пищевод до самой рукоятки. Он откусывал зубами кусок раскаленной металлической пластинки, вливал в рот расплавленное олово, ложился на доску, утыканную гвоздями, ходил босиком по горячим угольям…