От магов древности до иллюзионистов наших дней

Козлов был сперва иллюзионистом-любителем, показывал фокусы в кругу своих знакомых. С 1869 года начал выступать как профессионал. Турецкий купец, видевший одно из выступлений Козлова, уговорил его ехать вместе с ним в Константинополь. Там русский иллюзионист в 1870 году удачно дебютировал на сцене султанского театра и был приглашен на торжества по случаю открытия Суэцкого канала. Турецкий султан Абдул-Азиз-Эффенди, присутствовавший на одном из представлений Козлова, наградил его серебряной медалью «Меджидие». Во многих странах русский артист получил ценные подарки и ордена, что свидетельствует о высоком уровне его выступлений.

Но вот Козлов возвращается в Россию, «желая приобрести в своем отечестве известность», и, несмотря на свои зарубежные успехи, встречает довольно сдержанный прием: он ведь свой, русский-Козлов не жалеет сил и средств, чтобы обратить на себя внимание. Перед нами безграмотное свидетельство, выданное севастопольским полицмейстером в 1894 году: «Сим считаю долгом засвидетельствовать, что благодаря доброму артисту, внимательному престидижитатору Н. А. Козлову успешно выполнено им в г. Севастополе 1-го октября представление и поступило от него в пользу голодающих в местах, пострадавших от неурожая, 196 р. 70 к.»[62]. Но ни гражданские заслуги, ни творческие успехи Козлова в течение четверти века артистической деятельности в России не помогли ему пробиться на сцену столичных театров.

Разумеется, среди русских балаганных фокусников встречались и убогие ремесленники, не блиставшие ни образованием, ни мастерством. Подобного «артиста» изобразил Глеб Успенский в рассказе «Нужда песенки поет». В нем действует «пир-гидро-техник», а проще говоря, фокусник Капитоп Иванов. Он откровенно отвечает на вопрос, почему стал фокусником: «Настоящей науки-то, то есть читать, писать, не имел, мастерства никакого не знал и во всем нуждался. Вот я и решил по волшебному мастерству пойти…»[63].

Но среди фокусников, выступавших в балаганах, были и одаренные артисты, отлично владевшие техникой. Некоторые из них, не добившись признания в своем отечестве, уехали за границу. Нина Зубаль, выступавшая под псевдонимом «Герольд», в Петербурге так и не смогла подняться выше балагана. «Она не захотела в этом году быть площадной и показывает фокусы в частных домах», — замечает «Северная пчела» в 1834 году. Но, очевидно, и такой характер выступлений ее не удовлетворял. Нина Зубаль уехала в Германию, где, по сообщению немецких исследователей, выступления ее проходили с успехом.

Русская девушка Елена Орлова, приемная дочь Рудольфа Беккера, сперва работала его помощницей, затем стала выступать самостоятельно. Но дальше балагана ее не пустили. Она тоже уехала в Германию и побывала во многих странах с «Фантастическим театром», который организовал немецкий иллюзионист Генрих Баш (1841–1876); в программе театра ее выступление, пользовавшееся успехом, занимало целое отделение. Без лишних церемоний иллюзионистка писала на своих афишах: «Мадемуазель Элеонора Орлова, придворная артистка императорского двора из Петербурга, со своими непревзойденными представлениями из области высшей магии».

Навсегда уехали за границу И. А. Иванов, «русский маг и чревовещатель», чьи объявления сохранились в газетах Гельсингфорса, и А. Малецкий. «Король современной магии» Некельсон (Осип Лев, 1867–1935), родившийся в Гродно и с юных лет выступавший во многих странах, совсем неизвестен в России. Русский иллюзионист Рожков еще в конце прошлого века стал парижанином. Таких примеров можно привести немало[64].

Русские иллюзионисты, работавшие в балаганах, в летних увеселительных садах либо в первых отечественных кафешантанах, как правило, выбирали себе иностранные псевдонимы, чтобы сойти за международных гастролеров: так было легче найти работу. И Фролов становится Флорандом, рассылает по почте рекламные листовки на французском языке. В. Н. Ларионов превращается в Леони…

Среди множества мнимых иностранцев выделяется яркая фигура Гордея Осиповича Иванова (1858–1922), не побоявшегося написать на афише свое русское имя. Он происходил из семьи цирковых артистов. В раннем детстве участвовал в семейном номере «икарийские игры», затем, уже взрослым, исполнял «ножную лестницу». В 1876 году поступил в учение к итальянскому иллюзионисту Шедини, гастролировавшему тогда в России, и овладел техникой «магического искусства». Женившись на дочери своего учителя, Гордей Иванов построил на Нижегородской ярмарке балаган — «Народный театр» с паноптикумом (музеем восковых фигур). На раусе — наружном балконе балагана — перед началом представлений помощники Иванова выступали с нехитрыми фокусами, пересыпая их злободневными шутками.

Г. О. Иванов побывал во Франции и Германии, где приобрел отличную аппаратуру у знаменитого Карла Вильмана. Иванов первым в России показал иллюзион «летающая женщина», который производил на публику огромное впечатление.