От маминой звездочки в государственные преступницы (СИ)

София решила отдохнуть некоторое время, а потом как-нибудь сходить проведать Алексея. Надо же знать, как продвигаются дела у товарищей по партии.

София вспомнила, как буквально несколько дней назад она чувствовала, что ей тяжело учиться из-за немалого срока беременности. Сначала девушка пошла в лазарет, попросить врача подержать ее до родов там, а потом, через пару дней, по совету все того же врача, София пошла к начальнице, просить ее отпустить на каникулы раньше срока.

«- Так, значит, Софья, врач рекомендует вам уже отдыхать дома? – спросила начальница девушку.

- Да, мадам, - ответила София.

- Хорошо, тогда к следующему сентябрю жду вас в институте, - ответила начальница».

«Ну и вот, я ее поблагодарила и скорее поехала к Бирюковым, чтобы у них отдыхать», - подумала София, - «Да, теперь мне уже ничем заниматься не стоит, надо просто спокойно ждать рождения ребеночка».

Проснувшись на утро следующего дня, София не смогла усидеть на месте. Девушке было совершенно странным сидеть дома без движения, когда наконец-то она обрела долгожданную свободу и вырвалась из института.

- Сонечка, может не стоит куда-то идти? Еще не хватало родить где-нибудь посреди улицы, - сказала девушке Мария Викторовна.

- Вы что, не беспокойтесь, доктор говорит, еще недели две-три точно у меня в запасе. Как же можно сидеть дома, когда на дворе такая чудесная погода! - ответила девушка и направилась в город.

Немного погуляв по городу, София пошла в особняк Емельяновых, где жил Алексей. Немного поговорив обо всем на свете, София спросила любимого, как он пришел к подобной жизни и взглядам.

- Хорошо, Соня, раз тебе интересно, расскажу, - с улыбкой ответил Алексей. Немного задумавшись, молодой человек продолжил, - Я родился недалеко от Твери, в деревне. Жили мы бедно, мама, тятя и нас восемь ребятишек. Ну, по правде говоря, детей было больше, двое умерли в младенчестве и несколько, даже не знаю сколько именно, родились мертвыми. Мама на эту тему особенно не распространялась, предпочитала не говорить.

В 16 лет мне настолько осточертела эта деревня, что я решил рвануть в город. Там и денег можно было подзаработать, и мамке в деревню что-нибудь отправить. И, как это обычно бывает, на заводе и познакомился с революционными идеями и вступил в “Народную волю”. Агитаторы к нам частенько приходили, смогли убедить в правоте своих идей.

А потом все закружилось и завертелось. Зимой мы готовили покушение на императора, но его раскрыла охранка. Суд особо не церемонился, дали высшую меру социальной защиты. Ну что поделать, приготовился к вечности. А тут как гром среди ясного неба: “Величайшая милость, жизнь вам дарована, вечная каторга в Шлиссельбурге”. Это при всем при том, что я никаких прошений не писал.

Но тут мне улыбнулась удача, смог сбежать из полицейской кареты в тот момент, когда нас должны были из столицы на Ладогу отправить. Долго добирался до Москвы, теперь сижу здесь. Знала бы ты, как мне обидно, что я ничего совсем не делаю, а только отсиживаюсь. Руки уже горят желанием начать активные действия.

- Да, Алеша, сложная история, - сказала София, - А у меня все гораздо прозаичнее. Отца расстреляли как врага народа, а на меня всех собак пытаются периодически свесить. Так что знаешь, иногда я думаю, что не зря все это делается, а для того, чтобы я поняла, что мой бедный тятенька был прав и мне нужно продолжить его дело.

- Возможно и так, - задумчиво сказал Алексей, - Все возможно в нашей жизни…

28 апреля София решила немного прогуляться по Москве. Душа просила свободы, ведь девица 8 месяцев практически без перерывов провела, как она выражалась, в тюрьме - другим словом институт София не называла.

Девушка поехала гулять в Сокольники - девушка очень любила этот парк и часто проводила в детстве там время с отцом и матерью. Погуляв в парке достаточное время, София решила вернуться домой, к Бирюковым.

Вдруг к ней подошел городовой. Внутри у Софии все перевернулось. Она сразу вспомнила рассказы Алексея про облаву на Сухаревке и в Сокольниках. Как девушка заметила, чуть поодаль стояли полицейские.

“Что делать? Бежать? Я далеко не убегу, и сразу привлеку к себе внимание. Остаться на месте? А вдруг арестуют. Хотя за что? Я ни в чем не замешана. Хотя кому я это говорю, сколько раз я попадала в истории ни за что ни про что. Ох, будь что будет”.

- Мадам, - обратился к Софии городовой, - В парке потерялся мальчик, лет пяти, невысокий, черненький, вы его не видели?

- Нет, я никого не видела, - ответила девушка.

- Честь имею, - сказал городовой и пошел опрашивать других прохожих.

Пройдя буквально пару шагов, София заплакала навзрыд.

“Да что же это за такое? Почему я должна всех бояться? Городовых, полиции, дворников… Еще ничего сделать не успела, а шарахаюсь ото всех как пугливый котенок. Ну что же это за жизнь? Я не хочу так жизнь, не хочу никого бояться. Но от своих взглядов все равно не откажусь. Надеюсь, скоро настанет такая жизнь, в которой все станет так, о чем говорил мой отец, Алексей и прочие”.