От маминой звездочки в государственные преступницы (СИ)

София согласилась. Алексей проводил Софию до института, показал то самое дерево и дупло. София попрощалась со своим знакомым и направилась в дортуар.

Сразу, как только наступили выходные, София скорее уехала из института на волю. На дворе была суббота, 7 апреля.

“Наверное, Бирюковы уже из церкви вернулись”, - подумала София, - “Хотя, чтобы наверняка не застать пустой дом, сначала схожу к Алексею”.

Девушка была обеспокоена тем, что писем от Алексея не было уже давно. Поэтому, несмотря на то, что ее просили не ходить на квартиру своего друга, девушка все-таки решила сходить туда.

Но, немного подумав, она решила сначала переодеться, чтобы не привлекать лишнее внимание своей институтской формой.

Бирюковы были уже дома. София переоделась, немного перекусила и сказала Георгию Сергеевичу, что уходит к подругам, возможно, с ночевкой.

- Ладно, если к подругам, а если опять на явку? Ей же вроде последний приговор отменили, так надо вести себя соответственно, а то как бы еще во что-нибудь не вляпалась. Но не посадишь же ее под замок, уже взрослый человек, пусть сама решает, - услышала София голос Георгия Сергеевича

- Так то да, но какие явки на сносях? Я думаю, она все-таки к подругам пошла, ведь с ними она постоянно в институте, а мы ей - как ни крути, довольно чужие люди, - ответила Мария Викторовна.

София пришла в квартиру Алексея. Однако, она оказалась пуста, на стук никто не отвечал. Тогда девушка вспомнила, что, скорее всего, он в особняке Емельяновых.

- Здравствуй, Алексей, я так по тебе соскучилась! - сказала София, - И писем от тебя нет.

- Сонечка, я же просил, не надо сюда ходить, здесь может быть опасно, - ответил Алексей, - Как видишь, с квартиры своей ушел, здесь прячусь. И письма я не пишу, чтобы не было лишних улик, которые бы обернулись против нас, ведь всяко в жизни бывает.

- Это да. Алеша, знал бы ты, как я по тебе скучала. - София немного замялась, - Я тебя очень люблю. Может быть, уже пора оформить наши отношения?

- Как, Сонечка? У меня документы поддельные, да и зачем торопиться? Еще вся жизнь впереди.

- Это да, торопиться не надо. Но и во грехе жить тоже не очень правильно.

- В каком грехе? В том, что мы с тобой посидели вместе и пообнимались? Мне нельзя особенно много появляться в общественных местах, ведь если меня заметят жандармы - поеду отбывать свою вечную каторгу на Ладожское озеро.

- Это да. Но ведь в церкви никакие документы не нужны. Можем вообще съездить в село, там тебя никто не знает. Ты не волнуйся, деньги у меня есть, на дорогу хватит.

- Не в деньгах дело. Представь самую страшную ситуацию: спустя какое-то время меня случайно опознают и арестовывают. Ты потом встречаешь хорошего человека и готова связать с ним жизнь. Но это невозможно, ты уже замужем. А если захочешь получить развод - сразу станет известно, что общалась с тем, кого искала полиция и становишься если не соучастницей, то неблагонадежным лицом. Да и четвертый брак невозможен, кстати, третий брак тоже не особенно благославляется. Может, не стоит спешить?

- Да, наверное, не стоит. Но ты же не будешь против, если я с тобой пробуду до завтра? Посидим, поговорим.

- Я то не против, но вдруг полиция нагрянет? Сама знаешь, живем как на пороховой бочке.

- Не боюсь, с тобой мне ничего не страшно.

София провела с Алексеем все выходные. Молодые люди сидели, разговаривали, общались. С ним девушке было так же хорошо, как и с Ваней.

“Вот как судьба складывается, люблю государственного преступника, сама тоже политическая, дважды судимая дура в свои 17 лет… Ну это ладно, главное, что не уголовница. Уголовницей быть стыдно, а политической - ничего страшного. Как хорошо, что мама ничего не знает, а то совсем стыдно было бы. Хотя как раз, жизнь моя резко поменялась как раз со смертью матери, а после последней встречи с отцом - тем более. Надеюсь, что я стою на правильном пути, иначе было бы совсем грустно и страшно…” - думала девушка.

В воскресенье вечером София попрощалась с Алексеем, зашла к Бирюковым, чтобы переодеться обратно в форму и вернулась в институт - место, из которого она освободится только чуть больше, чем через год, а преждевременное освобождение не сулит ничего хорошего. Девушка вздохнула и вошла в здание.

26 апреля София приехала в дом Бирюковых. Девушка поздоровалась с хозяевами, а потом пошла наверх, в свою комнату.

“Вот вроде бы хорошо, что еще можно только желать? Полная свобода, ходи где хочешь, гуляй где хочешь, ну, правда, устаю я быстро, но это вполне поправимо, не буду ходить на дальние расстояния”.

Девушка обратилась к будущему ребенку:

- Ну что, малютка, где ты только ни был вместе с мамкой, и в институте, и в товарняках зайцем катался, потому что твоя мамка деньги на поезд в столицу жалела, и в полиции был, и на явках. Вот было бы здорово, если бы ты вырос уже в другой стране и смог оценить плоды трудов своей матери и товарищей, которые успели сделать гораздо больше. А теперь будем спокойно отдыхать здесь, это заслуженный отдых от всего, что произошло. Жаль только, что свою бабушку с дедушкой ты уже не увидишь.