От марксизма к постмарксизму?

Тем не менее после Второй мировой войны марксистские гуманитарные науки также склонились в сторону Запада, как и другие научные области, хотя в первом случае это потребовало большего времени. Маркузе не получил достаточно хорошего предложения, чтобы вернуться в Германию, и остался в США; помимо его поздних работ американский марксизм получил совсем немного от антифашистских беженцев. Пол Суизи запустил «Monthly Review», которое стало самой важной международной платформой для серьезной критики политической экономии. Новая марксистская теория капитализма в развивающихся странах была связана с «Monthly Review». Работы Пола Барана (1957) и Анре Гундера Франка (1967) отстаивали точку зрения, согласно которой недостаточная развитость не была отсутствием развития, но скорее следствием глобального капитализма, одной из его конститутивных крайностей189. В Латинской Америке в середине 1960‐х годов вышла более социологически ориентированная работа о неразвитости – это труд бразильца Фернанду Энрики Кардозу190, – на которую часто ссылаются как на «теорию зависимости» из-за позиции, согласно которой неразвитость в Латинской Америке коренилась в ее отношении к капиталистическим метрополиям.

Беспорядки конца 1960‐х годов на североамериканской академической сцене, похоже, были интеллектуально более продуктивными и инновационными, чем параллельные им события в Европе или где бы то ни было еще. Весьма креативный вклад неожиданно был сделан несколькими североамериканскими марксистами, двое из которых выступали как соперники. Первый – Роберт Бреннер, опубликовавший историографическую работу о релевантности классовой борьбы и расцвете современности. Эксплицитная и ортодоксальная историко-материалистическая перспектива Бреннера была декларирована, а затем и закрепилась в серии конфронтаций с другими экспертами-историками о важности классового конфликта для возникновения индустриальной и капиталистической Европы. Они были собраны в издании «Дебаты Бреннера»191. Позднее Бреннер внес очередной весомый вклад в центральный вопрос историографической дискуссии. В этот раз он по‐новому аргументировал классовый характер гражданской войны в Англии192.

Его оппонентом был Иммануил Валлерстайн, социологически насыщенные работы которого могут быть даже более противоречивыми, чем труды Бреннера, но предпринимательская хватка и достижения которого имели только одного соперника среди марксистов – Макса Хоркхаймера193. В 1976 году Валлерстайн запустил свой проект «мир-системного анализа» – исследование наибольшей постижимой социальной тотальности – вокруг которого он построил исследовательский институт, создал движение внутри Американской социологической ассоциации и выстроил глобальную сеть единомышленников. Валлерстайновская диалектика капиталистической мир-системы была открыто направлена против в то время широко распространенной теории «модернизации» отдельных обществ.

Эта экстраординарная креативность в североамериканском марксизме также включает достаточно глубокий анализ процесса труда, опять же осуществленный в противостоянии (Браверман и Буравой); амбициозный анализ класса (Пшеворский, Спраг и Райт); и, кроме работ Реймонда Уильямса, наиболее новаторские культурные исследования (Джеймисон и многие другие, чьи имена здесь несправедливо, но с необходимостью должны быть опущены)194. В то время критическая теория лучше всего принималась в академический мир Северной Америки. Тем не менее ее лучшие результаты были скорее размышлениями о критической теории, чем самой критической теорией195. Лучшим примером этого являются работы Мартина Джея196.

Современность в колониальных регионах с ее центром, сложившимся вокруг отношения покоренных к завоевателям, была в особенности травматична. Возможно, никто не запечатлел эти жестокие травмы лучше, чем Франц Фанон, чья работа «Проклятьем заклейменные» впервые появилась в 1961 году, снабженная предисловием Сартра. Коминтерн сделал возможным и распространил – через I съезд народов Востока в Баку в ноябре 1920 года, создание Анитимпериалистической лиги, глобальное подстрекательство антиколониальных коммунистических партий – марксистскую интерпретацию колониализма и идентификацию антиколониализма с марксизмом. Но результатами всего этого воспользовались не коммунисты, а националисты, которые взяли на вооружение марксистский словарь197. Марксизм стал языком антиколониальных движений и постколониальных сил, в особенности в Африке, начиная от Фронта национального освобождения (Алжир) до Зимбабвийского африканского национального союза. Но он также имел важнейшее значение на Индийском субконтиненте – особенно в секуляризованной Индии – и в Индонезии, подталкиваемый группой выдающихся голландских левых, которую возглавлял Хенрикус Снивлит.