От межколониальных конфликтов к битве империй: англо-французское соперничество в Северной Америке в XVII-начале XVIII в.

Власти Новой Англии вместе с хорошо известными нам англоамериканскими экспансионистами также пытались оказать воздействие на ход переговоров. Получив известие о содержании Гаагских прелиминариев, губернаторы Массачусетса, Нью-Гемпшира, Коннектикута и Род-Айленда совместно с рядом ведущих представителей колониальной верхушки (включая Ветча и Никольсона) в октябре 1709 г. обратились к королеве с петицией, где, помимо ставших к тому времени традиционными просьб о помощи в борьбе против французов, говорилось о необходимости добиваться приобретения владений противника дипломатическими методами. Они, в частности, заявляли: «И если тем временем будут предприняты какие-либо новые попытки примирения, необходимо, чтобы шестнадцатая статья в Прелиминариях [имеются в виду Гаагские прелиминарии. — Ю. А.] <…> могла быть расширена таким образом, чтобы она включала Канаду и Новую Шотландию, которые были бы переданы в руки Ее Величества».[1308] Однако, как мы видели, правительство и здесь не вняло их просьбам, которые никак не отразились на ходе и содержании переговоров в Гертрёйденберге.

Это, конечно, не означает, что ситуация в Северной Америке волновала только колонистов и их ближайших партнеров и покровителей. Еще в самом начале лета 1709 г. Совет по торговле передал королеве записку, где был сделан обзор ситуации на континенте и излагались английские притязания. В частности, там говорилось о том, что Ньюфаундленд, Новая Шотландия, а также Канада (Новая Франция) являются лишь частями «Новой Британии»,[1309] хотя традиционно так в то время называлась только северная часть Лабрадора (см. раздел I, глава 2). Излагая историю открытия и колонизации Северной Америки в нужном англичанам свете, члены совета делали вывод об отсутствии у французов каких-либо «законных» притязаний на их владения. Они также перечисляли те проблемы и трудности, с которыми, по их мнению, столкнулись бы англичане в случае, если Канада осталась в руках их врагов.[1310] Несомненно, данная записка была составлена с целью привлечь внимание Анны к колониальным сюжетам и настроить ее в соответствующем ключе, но, надо полагать, большого эффекта не возымела.

В 1709 — первой половине 1710 г. Король-Солнце был готов пойти на максимальные уступки своим противникам, что явилось прямым следствием военных поражений в европейских компаниях и тяжелейшего внутреннего положения Франции. Однако к концу 1710 г. ситуация стала меняться в лучшую для Людовика XIV и его внука сторону. Большее значение имело изменение обстановки в Испании, где после Бриуэги и Вильявисьосы позиции «Карла III» были практически полностью подорваны. Внутри Великого Союза нарастали противоречия. Что же касается англо-французской составляющей конфликта, то здесь в первую очередь следует отметить перемены в британском правительстве, о которых мы рассказывали в главе 5.

Собственно эти перемены и привели к возобновлению контактов. Уже в конце 1710 г. Сент-Джон по неофициальным каналам (через аббата Готье) дал знать французам, что Лондон готов пойти на заключение мира и при этом не будет настаивать на переходе испанского наследства к Габсбургам. Англичане предлагали Торси возобновить переговоры с голландцами, однако Людовик XIV, помня о недавнем унижении в Гертрёйденберге, отказался иметь с ними дело и предложил вести переговоры напрямую.

Завязавшиеся в январе 1711 г. англо-французские контакты первоначально также проходили не слишком гладко. Англия была не просто заинтересована в получении максимально выгодных для себя условий, но также стремилась сохранить хорошие отношения со своими союзниками. Первый вариант мирных предложений, представленный Торси, был отвергнут. Однако смерть императора Иосифа I (17 апреля 1711 г.) и вступление на австрийский престол претендента на испанскую корону эрцгерцога Карла сделали англичан более сговорчивыми. 22 апреля 1711 г. Торси подписал шесть предварительных статей общего характера, после чего в конце июля 1711 г. для обсуждения условий прелиминарного соглашения в Париж был отправлен дипломат и поэт Мэтью Прайор.[1311]

Представленные им английские требования касались ряда колониальных сюжетов. Англичане настаивали теперь на уступке им не только Ньюфаундленда, но и Акадии, а также требовали «возвращения» побережья Гудзонова залива. Кроме того, они предлагали, чтобы стороны «сохранили и владели соответственно всеми странами, владениями и территориями в Северной Америке, которыми каждая из этих держав будет владеть в тот момент, когда о ратификации этого договора будет объявлено в этой части света».[1312] Нетрудно догадаться, что таким образом англичане рассчитывали сохранить в своих руках не только Акадию, но и Квебек, куда как раз в тот момент направлялись корабли Уолкера, на успех которого Лондон как мы помним, очень серьезно рассчитывал.