От межколониальных конфликтов к битве империй: англо-французское соперничество в Северной Америке в XVII-начале XVIII в.

В конце лета — начале осени 1711 г. в Лондоне и в Париже велись секретные переговоры, касающиеся условий прелиминарного мира. Британские дипломаты достаточно жестко настаивали на выполнении своих требований, касающихся колоний. Французы согласились на уступку побережья Гудзонова залива, хотя они, конечно, ясно видели большое экономическое значение этого региона.

Но просто уступка теперь уже не удовлетворяла англичан. Кампания Гудзонова залива опять подала правительству ряд записок, где утверждалось, что она изначально имела все права на эти земли, которые были незаконно захвачены французами. Поэтому английским представителям было дано указание настаивать на употреблении по отношению к Гудзонову заливу термина «возвращение» (restitution), а не «уступка» (cession), с тем чтобы в дальнейшем предотвратить появление каких-либо новых притязаний со стороны французов.

Со своей стороны, Торси заявил о неприемлемости вышеупомянутого положения об удержании всех захваченных территорий. Нетрудно было догадаться, что оно было выдвинуто в связи с подготовкой экспедиции Уолкера, на успех которой, как мы знаем, серьезно рассчитывали в Лондоне. Как мы помним, несмотря на все меры предосторожности, это предприятие не осталось тайной для французов. Поэтому Торси сразу же сказал, что даже в случае, если экспедиция Уолкера увенчается успехом, Франция будет настаивать на возвращении Канады.[1317]

Острые дискуссии происходили по поводу Ньюфаундленда. Англичане стремились обеспечить себе контроль над всем островом, с тем чтобы полностью избавиться от столь опасной для них французской конкуренции и французского соседства. Французы же ввиду колоссального экономического, а в определенной степени и стратегического значения трескового промысла стремились всеми силами, ценой разных других уступок сохранить за собой хотя бы право ловить рыбу у ньюфаундлендского побережья. Торси не раз говорил Прайору, что этот промысел является «школой для моряков», для французов так же, как и для англичан. Позднее он заметил герцогу Шрусбери, что «отказаться от рыболовного промысла на Ньюфаундленде — значит довести до нищеты три провинции Франции».[1318]

Совет по торговле был категорически против каких-либо уступок, касающихся Ньюфаундленда. В ответ на запрос Сент-Джона по этому поводу его члены заявили, что «если французы сохранят право ловить там рыбу и сушить ее на берегу, они, таким образом, получат те же самые преимущества в торговле сушеной рыбой, что и подданные Ее Величества, и весь смысл обладания возвращенным нам Ньюфаундлендом будет потерян».[1319] Совет по торговле также настаивал на необходимости добиваться уступки всей Акадии вместе с островом Кейп-Бретон. Однако французы категорически отказывались отдавать этот остров, который они рассматривали в определенной степени как противовес Ньюфаундленду.[1320]

Под влиянием ряда причин, среди которых можно отметить и бесславное возвращение Уолкера (хотя главной причиной, конечно, было стремление Сент-Джона как можно скорее завершить подготовку предварительного соглашения и поставить союзников перед свершившимся фактом), англичане несколько смягчили свои требования. В итоге в Лондонских (или Октябрьских) прелиминариях, подписанных 27 сентября / 8 октября 1711 г., была предусмотрена лишь уступка англичанам Гудзонова залива и Ньюфаундленда (с сохранением за французами права ловить и сушить рыбу на его побережья). Вопрос о судьбе Акадии и Кейп-Бретона должен был быть решен в ходе предстоящей мирной конференции.[1321]

Лондонские прелиминарии представляли собой фактически два различных договора, один из которых был открытым, а другой — секретным. В первом речь шла о недопущении объединения Франции и Испании в рамках личной унии, компенсациях для союзников, «барьерах» для Голландии и Австрии и т. п. Второй касался тех уступок, которые Англия получала от Парижа и Мадрида за признание Филиппа V королем Испании.

Нам важно отметить, что на англо-французских переговорах проявилось различное отношение сторон к одним и тем же проблемам. В то время как англичане основной акцент делали на колониальных, в том числе североамериканских вопросах, французы были больше озабочены составом «барьера» и другими европейскими делами. Чтобы добиться более благоприятных условий, касающихся этих вопросов, представители Людовика XIV пошли на ряд уступок в колониях (на которые они были нацелены уже в начале переговоров), что было явно выгодно англичанам.