От межколониальных конфликтов к битве империй: англо-французское соперничество в Северной Америке в XVII-начале XVIII в.

В последние десятилетия XVI в. англичане организовали ряд колониальных предприятий, к которым имело непосредственное отношение правительство. В силу целого комплекса причин (периферийное положение по отношению к основным зонам колониальной активности пиренейцев, сохранявшиеся в течение достаточно долгого времени надежды найти залежи драгоценных металлов и обнаружить «северо-западный проход» в Тихий океан, относительная близость к Европе и т. п.) местом действия большинства из них стала Северная Америка. Именно здесь 23 июля 1577 г. было сделано «первое заокеанское приращение к Британской империи».[274] Его автором был Мартин Фробишер, который в ходе своей второй экспедиции к «Мета Инкогнита» высадился на острове Локе-Ленд (у южной оконечности Баффиновой земли) и организовал там церемонию вступления во владения всеми открытыми им землями, которые он считал «оконечностью Азии».[275]

С точки зрения своих соотечественников Фробишер имел полное право поступать таким образом, так как он являлся представителем Компании Катая, получившей королевскую хартию 17 марта 1577 г., и был облечен полномочиями «Великого Адмирала всех морей и вод, стран, земель и островов как Катая, так и других стран и мест, которые он откроет». Сама Компания получила «навечно» право «совершать плавания <…> во все моря, воды, острова, земли, страны etc., отплывая от Англии на север, запад или юг <…> и находить любые моря, воды, острова, земли, области, страны, провинции и другие места, которые до этого времени <…> были неизвестны».[276]

Вслед за Фробишером в 1578 г. королевский патент, предоставлявший его обладателю весьма широкие полномочия в сфере колонизации, получил сэр Хэмфри Гилберт, а в 1584 г. практически аналогичный документ был выдан сэру Уолтеру Рэли. В феврале 1585 г. право основать колонию было предоставлено брату сэра Хэмфри — Адриану Гилберту. Все эти документы увидели свет в тот период, когда Англия и Испания еще не находились в состоянии войны и поддерживали дипломатические отношения.

В соответствии с предоставленными им правами и полномочиями Гилберт и представители Рэли в ходе своих экспедиций проводили церемонии «официального» вступления во владение определенными территориями. В первом случае церемония состоялась в августе 1583 г. в бухте Сент-Джонс на Ньюфаундленде, во втором — летом 1584 г. — на печально знаменитом острове Роаноке.

Реакция испанцев на действия Фробишера, Гилберта и Рэли была достаточно вялой. Мадрид стремился главным образом к сбору информации о направлениях английской экспансии, будучи во всех случаях больше всего озабочен тем, чтобы конкуренты не обосновались в непосредственной близости от важнейших центров его владений. Неудивительно, что из всех английских колониальных предприятий конца 70-х — первой половины 80-х годов XVI в. наибольшее беспокойство Филиппа II и его министров вызвали попытки создания поселения на Роаноке, предпринятые Рэли в 1585-1586 и в 1587 гг. В Мадриде было решено отправить туда карательную экспедицию. Намечавшаяся на 1588 г. операция против английских поселенцев не была осуществлена только потому, что предназначенные для нее войска и корабли были включены в состав Армады.[277] Как отметил видный британский специалист по истории эпохи открытий Д.Б. Куин, «только благодаря серии роковых случайностей они [испанцы. — Ю. А.] не стерли с лица земли колонию на Роаноке и не основали сами сильное поселение в Чесапикском заливе».[278]

По сравнению с ситуацией, имевшей место в Англии, колониальная активность французского правительства в 70-80-е годы XVI в. была существенно ниже (что, безусловно, в первую очередь было связано с теми внутренними проблемами, с которыми в это время столкнулась Франция). В Париже не делали никаких резких заявлений в адрес испанцев, но в то же время не собирались отказываться от притязаний на земли, открытые Веррацано и Картье. Подтверждением этого могут служить «Полномочия», предоставленные Генрихом III бретонскому дворянину маркизу де Ля Рошу 3 января 1578 г. Согласно этому документу маркиз назначался «губернатором, наместником и вице-королем так называемых Новых Земель (es-dites Terres-Neufves) и других стран, которые он захватит и завоюет у варваров».[279] Трудно точно сказать, какие именно территории были переданы де Ля Рошу, поскольку слово «Terres-Neufves», в современном французском языке обозначающее Ньюфаундленд, в то время служило названием всего северо-восточного побережья Канады, посещавшегося французами. Однако нам важно отметить, что в любом случае речь шла о землях в Новом Свете (кстати, в 1598 г. де Ля Рош получил еще один патент аналогичного содержания[280]).