От Мировой до Гражданской войны. Воспоминания. 1914–1920

В тот же день я начал понемногу сплавлять излишние баржи, но, к сожалению, из-за мостов более 10 барж в ночь проводить не мог, а мосты разводить на более долгий срок, чем на два часа, несмотря на мою просьбу, разрешено не было. При таком темпе работ на всю эвакуацию пришлось бы употребить полтора месяца. В самый разгар эвакуации 7 декабря я получил телеграмму от генерала Вирановского, что наши войска сбиты с последней позиции в Добрудже и отступают к мостам. Мне предписывалось взять в свое заведование оба моста у Исакчи и переправить по ним полторы дивизии пехоты, а бригаду, отступавшую на Тульчу,[256] переправить на плавучих средствах. Еще одна дивизия отступала на Галац, и ее предполагалось переправить на румынском понтонном мосту, что до меня уже не касалось. Конечно, пришлось сейчас же прекратить эвакуацию и делать надлежащие распоряжения.

Я предписал начальнику морского отряда капитану 1-го ранга Медведеву со всеми своими плавучими средствами идти в Тульчу для переправы отступающей туда бригады. По счастью, благодаря уже эвакуированным в Измаил баржам, плавучих средств у него было достаточно. К Исакче были направлены имевшиеся в моем распоряжении пять броневых катеров, вооруженных пулеметами, и два вооруженных тральщика с одним 120-миллиметровым орудием на носу каждый. Я не знал, в каких условиях будут отходить войска, и думал, по примеру румынской катастрофы у Рущука, что и нас может постигнуть та же участь, но оказалось, что наш двухгодовой опыт не прошел даром и наше отступление прошло как на маневрах.

Сделав все нужные распоряжения, я сейчас же поехал к мостам и застал там красивую боевую картину. На правом берегу Дуная слышалась непрерывная канонада и трещание пулеметов, временами замолкавшее, а временами усиливавшееся. Разрывы шрапнелей белыми барашками бороздили все небо, но главным образом сосредоточивались против местечка Исакчи. Видимо, главный напор шел на наш центр. По обоим мостам шел непрерывный поток беженцев и неисчислимые количества баранов, которых гнали пастухи. О разводе мостов для пропуска скопившихся трех десятков барж нечего было и думать.

По прибытии на место, я немедленно отправился в Исакчи к генералу Симанскому,[257] временно командовавшему войсками в Добрудже. Я застал его на паровой мельнице, где находился штаб корпуса. Генерал был очень озабочен и сказал мне, что более суток он держаться не может, но, чтобы быть вполне уверенным в благополучном отходе, нужно перевести войска на левый берег в эту же ночь. Он да сих пор не получил разрешения на переход через мосты, и это его очень беспокоит. Начальник штаба сообщил мне, что командир говорил по прямому проводу с Верховной ставкой, и разговор носил очень горячий характер. Генерал Гурко,[258] временно исполняющий должность начальника штаба Верховного главнокомандующего, не давал разрешения на очищение Добруджи и требовал, наоборот, перейти здесь в наступление, а у них три дня назад взяли с фронта дивизию для отправки на запад. Пока я был еще у генерала, пришло наконец разрешение отступить, и все сразу повеселели. Генерал пригласил меня обедать, чему я был очень рад, так как с 6 часов утра ничего не ел, и кроме фляжки с коньяком для согревания ничего не имел с собой.

За обедом мы сговорились о порядке отступления. Было решено, что войска начнут переход с началом темноты и сам генерал к этому времени прибудет к мосту на левом берегу и останется там до перехода главной массы войск. Румынский понтонный мост мне было разрешено отправить в Галац еще засветло, так как наши войска успеют вполне пройти и по одному мосту. На мой вопрос, когда можно ожидать подхода к мосту неприятеля, генерал ответил, что это будет зависеть от его доброй воли, но что он мне не советует оставаться на месте с приближением рассвета. Большое счастье было, что у болгар, атакующих нас, не было достаточного количества аэропланов-бомбометателей. Если бы таковые были, то наша переправа не прошла бы так благополучно, посыпаемая сверху неприятельскими бомбами.

После обеда я отправился к своему посту у моста против Исакчи. Поток беженцев и баранов становился уже не столь густым, и я приказал разводить и убирать румынский мост. Вся эта операция заняла не более часа времени, и мост двинулся вверх по Дунаю на буксире у двух пароходов, всегда при нем состоящих. Наш мост, хотя был тоже плавучий, но носил постоянный характер. Все было скреплено большими гвоздями, и на правильную разборку моста и выемку всех якорей понадобилось бы дня два работы с опытными мастеровыми. На основании этих соображений мост был подготовлен к взрыву.

Наши обозы и кухни начали переход по мосту еще засветло, когда канонада была в самом разгаре. С темнотой, впрочем, вся стрельба стихла и слышались только отдельные выстрелы. Артиллерия начала переходить в 9 часов вечера и пехота в 11 часов. Один полк на все время перехода занимал тыловую позицию в пяти верстах от Исакчи, но неприятель нас не тревожил.