От Мюнхена до Токийского залива: Взгляд с Запада на трагические страницы истории второй мировой войны

Когда убитый горем Холланд покидал французский флагманский корабль, он услышал, как прозвучал сигнал боевой тревоги. Все корабли, казалось, готовились к выходу в море, тем не менее он отметил в своем рапорте: «Мало кто спешил занять места по боевому расписанию» — словно французы все еще не могли заставить себя поверить, что англичане от слов перейдут к делу.

Холланд на своей моторной лодке, рискуя жизнью, помчался к эсминцу «Фоксхаунд», который находился прямо на линии огня.

Он успел удалиться на милю от Мерс-эль-Кебира, когда в 5 часов 54 минуты Соммервилл, оттягивавший, насколько возможно, развязку, наконец отдал приказ открыть огонь.

С расстояния 10 миль — предел видимости — его линейные корабли выпустили 30 залпов из своих 15-дюймовых орудий, снаряды весом в тонну каждый обрушились на французские корабли, вызвав страшные разрушения. Один из первых снарядов попал в «Дюнкерк», разрушил орудийную башню, уничтожил главный генератор и вывел из строя гидравлическую систему. Один из офицеров, видевший это попадание, сказал, что от удара «часть брони, как гигантский поршень, рухнула вниз и раздавила всех, находившихся в башне, в лепешку». Старый линкор «Бретань» загорелся от попаданий нескольких крупнокалиберных снарядов. Над линкором в небо взметнулся гигантский столб клубящегося дыма, затем корабль перевернулся. Более тысячи человек из его команды погибли. Другой старый линкор, «Прованс», превращенный в груду обломков, выбросился на берег. У эсминца «Могадор» прямым попаданием была оторвана корма. Но главная цель англичан — линейный крейсер «Страсбург» — остался неповрежденным.

Французы открыли ответный огонь, но он был малоэффективен. Канониры не успели полностью приготовиться к бою и стреляли по движущимся целям, которые вскоре вышли за пределы досягаемости огня. Тем не менее осколками снарядов на «Худе» были ранены двое моряков, а снаряды береговых батарей начали подымать столбы воды в опасной близости от английских кораблей. В 6 часов 4 минуты, менее чем через четверть часа сокрушительного огня, английские орудия смолкли. Приказ о прекращении огня частично был отдан по гуманным соображениям, а частично по техническим причинам: английские корабли, двигавшиеся в кильватерном строю мимо базы на запад, не могли более вести огонь по гавани, которую скрыли высокие прибрежные скалы.

Прокладывая себе путь среди обломков, укрытые пеленой дыма, «Страсбург» и пять эсминцев на полной скорости вырвались из гавани, прошли над неудачно поставленными английскими минами и устремились в открытое море. Превосходно маневрируя, французский линейный крейсер вскоре растворился в наступивших сумерках. Прошло добрых полчаса, прежде чем Соммервилл обнаружил его исчезновение. После захода солнца устаревшие самолеты-торпедоносцы «Сордфиш» были подняты с авианосца «Арк Ройал», но безуспешно. На следующую ночь «Страсбург» прибыл в Тулон, где к нему присоединился десяток крейсеров и эсминцев из Алжира и Орана. Вскоре после этого адмирал Соммервилл отправил самолеты-торпедоносцы прикончить «Дюнкерк». Не обходимости в этом не было. Поврежденный линейный крейсер никогда больше не вступит в бой, а торпедная атака привела лишь к новым тяжелым человеческим жертвам, так как от взрывовторпед детонировали глубин ные бомбы на тральщике, помогавшем эвакуироват оставшихся на «Дюнкерке» членов экипажа.

Таким образом, операция «Катапульта», как и опаса лись ее критики, завершилась по меньшей мере — с чи сто военно-морской точки зрения — лишь половинчаты успехом. Испытывая отвращение к этому, по его выражению, «грязному делу», адмирал Соммервилл в письме к жене писал: «Боюсь, что получу здоровую нахлобучку от Адмиралтейства за то, что позволил ускользнуть линейному крейсеру… Не удивлюсь, если меня после этого снимут с командования. Я не буду возражать, потому что это была совершенно ненужная и кровавая затея… По правде говоря, мне она была не по душе». Он также назвал это нападение «крупнейшей политической ошибкой нашего времени», будучи уверенным, что оно восстановит весь мир против Англии. Капитан Холланд был так потрясен случившимся, что попросил освободить его от командования авианосцем «Арк Ройал».

В Лондоне Уинстон Черчилль изложил этот «прискорбный эпизод» молчавшей палате общин. Он отдал должное мужеству французских моряков, но упорно отстаивал неизбежность этого «смертельного удара». Когда он закончил выступление, еще раз подчеркнув решимость Великобритании «вести войну с величайшей энергией», все члены палаты вскочили на ноги, долго и бурно выражая свое одобрение. Слезы катились по щекам Черчилля, когда он вернулся на свое место.

В Мерс-эль-Кебире адмирал Жансуль похоронил более 1200 офицеров и матросов, из которых 210 погибли на его флагманском корабле. Из ведущих персонажей этой трагедии Жансуль был предан забвению и не был реабилитирован ни вишистским правительством, ни послевоенной Францией. Адмирал Дарлан был убит в Алжире в декабре 1942 года молодым французским роялистом.