От моря до моря

– И он бросает учебу и начинает издавать газету, чтобы доказать это?

– Да, он способен на такой поступок. Но, кажется, это неблагодарный труд. Согласно действующему законодательству, газету могут прикрыть без объяснения причин в любое время. Мне только что рассказали, что на днях некий предприимчивый редактор получил три года самого обыкновенного тюремного заключения зато, что напечатал карикатуру на микадо.

– В таком случае не все так уж безнадежно в Японии. Однако я не совсем понимаю, как народ, наделенный бойцовскими качествами и острым художественным чутьем, может интересоваться вещами, которые доставляют такое удовольствие нашим друзьям в Бенгалии?

– Ты совершаешь ошибку, если рассматриваешь бенгальцев как явление уникальное. У них просто свой стиль. Я понимаю дело так: на Востоке опьянение политическими идеями Запада всюду одинаково. Эта одинаковость и сбивает тебя с толку. Ты следишь за моей мыслью? Ты сваливаешь в одну кучу и японца, и нашего Chatterjee* только потому, что первый сражается с проблемами, которые ему не по плечу, пользуясь фразеологией студента Калькуттского университета, и делает ставку на администрирование.

– Вовсе нет. В отличие от японца Chatterjee не вкладывает капитал в железные дороги, не печется об улучшении санитарного состояния родного города, в общем-то его даже не интересуют дары новой жизни. Подобно "Токьо Паблик Опиньон", он – "чисто политический", то есть не владеет ни искусством, ни оружием и не склонен к ручному труду. Однако, подобно японцу, он с упоением занимается политикой. Ты когда-нибудь изучал Патетическую политику? Почему все же Chatterjee так похож на японца?

– Полагаю, оттого, что оба пьют, – ответил профессор. – Скажи этой девушке, чтобы она вернула твои стекляшки, – тогда ты сможешь поглубже заглянуть в душу Дальнего Востока.

– У Дальнего Востока нет больше души. Он променял ее на конституцию, принятую одиннадцатого февраля. Но разве конституция может нести ответственность за покрой европейского платья в Японии? Я только что видел леди-японку в полном снаряжении для визитов. Она выглядела гадко. Ты обратил внимание на позднее японское искусство: картинки на веерах и в витринах магазинов? Вот точное воспроизведение происшедших перемен: телеграфные столбы на улицах, стилизованные трамвайные линии, цилиндры, ковровые сумки в руках у мужчин. Художник в состоянии заставить эти вещи выглядеть сносно, однако когда дело доходит до стилизации европейской одежды – эффект отвратительный.

– Япония желает занять место среди цивилизованных наций, – сказал профессор.

– Вот откуда все страсти. Можно прослезиться, наблюдая за усилиями, направленными не в ту сторону, за этим копанием в безобразном ради того, чтобы добиться признания у людей, которые белят свои потолки, красят черным каминные решетки, сами камины – в серое, а экипажи – в желтое или красное. Микадо одевается в золото, в голубое и красное; его гвардия носит оранжевые штаны в голубую полоску; миссионер-американец обучает молоденькую японку носить челку, заплетать волосы в поросячий хвост и перевязывать его лентой, окрашенной синей или красной анилиновой краской. Немец продает японцам оскорбительные хромолитографии и этикетки для пивных бутылок. "Аллен и Джинтер" наводнили Токио своими кроваво-красными и светло-зелеными банками с табаком. И перед лицом всего этого страна желает шествовать навстречу цивилизации! Я прочитал всю Конституцию Японии – за нее дорого заплачено ярко размалеванным омнибусом, катящимся по здешним улицам.

– Уж не собираешься ли ты выложить весь этот вздор о японцах у нас дома? – спросил профессор.

– Собираюсь. И вот почему. В грядущем, когда Япония променяет все свои, так сказать, первородные права на привилегию быть обманутой своими соседями на равных условиях, влезет в долги за свои железные дороги и общественные работы, финансовая помощь Англии и аннексия станут для нее единственным выходом из положения. Когда обедневшие даймё снесут свои драгоценности торговцу древностями, а тот продаст их коллекционеру-англичанину; когда все японцы поголовно оденутся в готовое европейское платье; когда американцы поставят свои мыловаренные заводы на берегах японских рек, а бординг-хаузы – на вершине Фудзиямы, кто-нибудь обратится к подшивке "Пионера" и заметит: "Все это было предсказано". Тогда японцы пожалеют, что по собственной воле связались с гигантским сосисочным автоматом цивилизации. Что заложишь в приемную камеру, то и получишь, только в виде фарша, черт возьми! А теперь отправимся взглянуть на гробницу сорока семи ронинов*.

– Все это уже было сказано и намного лучше, – отозвался профессор apropos тех мелочей, которые я подметил.