От Москвы до Берлина (Статьи и очерки военного корреспондента)

Стоя в машине, генерал-полковник рассматривал местность. Войска соединения, вышедшие на восточный барьер, были почти не видны. Танки замаскировались в лесах и кустарнике. Шофёры и мотопехота отрыли в дамбе глубокие ниши. Люди и машины были защищены от снарядов и бомб противника.

Было ясно, что соединение опередило немцев и вышло на слабо обороняемый участок. Наша разведка действовала уже на западном берегу, правее; там же сосредоточивалось соседнее танковое соединение. Надо решительно и быстро передовым отрядом с хода форсировать реку, захватить и расширить плацдарм, отразить контратаки врага (который будет пытаться сбросить нас в Вислу) и обеспечить переправу своих главных сил.

Наступление с форсированием является сложнейшей операцией. Река разъединяет части и тылы. Все переправы очень уязвимы для огня. Из-за этого порой возникает временный и даже длительный перерыв питания и эвакуации. Невозможен бывает манёвр резервами из глубины.

Форсирование Вислы, поскольку враг находился на обоих берегах, было вдвое сложнее и во много раз опаснее.

Перед генералом стояла труднейшая задача — быть сильным одновременно на обоих берегах. И чем успешней будет итти форсирование, чем больше войск будет на западном берегу, тем, понятно, меньше их останется на восточном берегу, тем опаснее будет их положение, особенно к концу, когда здесь останутся одни тылы. Мысленно генерал обращался нз запад, где враг готовил контратаки и куда соединение должно было наступать, решая свою главную задачу. Думал он и о востоке, где противник мог парализовать решение этой главной задачи ударами с тыла — на север и на юг, так как на флангах соединений оставались части противника. Всё это было трудно и опасно, но закономерно. Танкисты знали, что сзади идут стрелковые соединения, но пока, вырвавшись вперёд, они должны были оберегать фланги и тылы своего соединения лишь собственными силами.

Так наши танковые соединения форсировали Дон у Калача под Сталинградом в расположении противника, так они преодолевали Днестр, Прут, десятки других больших и малых рек. И здесь, на Висле, танкисты шли намеренно на острую, опасную, но выгодную борьбу в глубине вражеской обороны. Генерал тревожился. Основные силы танкового соединения были в сборе на берегу, но одна отдельная часть ещё вела бой далеко на восток от Вислы. Соединение пришло на Вислу из-за Львова после тяжёлых маршей и боёв и, быстро выполнив задачу, достигло берега. А эта отдельная часть ввязалась в затяжную схватку.

Нельзя было ждать подхода всех частей. Это значило дать противнику возможность укрепиться по западному берегу. Танковое соединение получило приказ форсировать реку немедленно, в расчёте, что часть, еще дерущаяся на востоке, закончит там бой и быстро подойдёт.

Штаб чётко руководил форсированием. Расширял участок переправ, обеспечивал их от огня с земли и с воздуха, детально занимался техникой погрузки на паромы, в лодки, маневрировал средствами переправы, широко организовал сапёрные работы, прочно связавшись с авиацией прикрытия.

Одновременно штаб руководил развёртыванием сил за Вислой и боем отдельной части восточнее Вислы. Постепенно выводя её из боя, штаб послал второй приказ: скорее итти на переправы и прикрыть шоссе, ведущее на Вислу. С шоссе пришло сообщение, что враг действительно вёл наступление, но был отброшен, и шоссе свободно.

Но, как всегда бывает на войне, вместе с хорошими вестями пришли тревожные. Группы немецких танков с автоматчиками появились в новых пунктах. Движение противника на нашем фланге усиливалось, хотя и медленно, точно ощупью.

Соединение продолжало переправу. Вскоре противник открыл её, и начался жестокий артиллерийский обстрел. Появились немецкие самолёты, и воды Вислы забурлили от взрывов.

Снесло причалы. Паром был разбит. На дно реки ушло два танка. Кровь наших сапёров окрасила песок на берегу. Над Вислой наши истребители схватились с немцами. По огневым позициям врага ударили гвардейцы-миномётчики. Низко над водой и берегами плыла дымовая завеса, прикрывавшая движение наших войск. Враг был подавлен. Всё утихло. Сотни рыб, убитых взрывами, плыли по течению, качаясь и серебря волны.

Но враг не унялся. Он налетел ночью. В тёмном небе повисли его осветительные "фонари". С земли неслись частым пунктиром трассы пуль, трепетали огни зенитных батарей. У переправ горели сёла, скирды соломы. Зарево пожаров отражалось в воде, и казалось, что горит Висла. Но из укрытия на восточном берегу выходили наши танки; рота за ротой, батальон за батальоном переплывали реку на паромах и скрывались в лесу на противоположном берегу. Им на смену выскакивали мотоциклисты; артиллеристы накатывали свои машины и орудия на понтоны и плыли. Сапёры неустанно строили, чинили. Гул напряжённого труда под старое "эй, ухнем" и короткие армейские команды звучал над широкой речной гладью.

Штаб использовал каждую минуту рейсорасчёта. Плановая таблица переправы осуществлялась.

С каждым часом всё успешнее шло форсирование. И с каждым часом всё опаснее становилась обстановка на восточном берегу.

* * *