От мужского лица (сборник)

— Фу, какая банальность. Подчинение — вторичный фактор агрессии, давления, даже диктата. Я же говорю о естестве. Не женщина в подчинении, но женщина на своём месте. Мужчина — воин, женщина — хранительница очага. Это разные аспекты мироздания. И понимать это каждый может в меру своей внутренней силы и готовности. Или испорченности. От варианта скво и садо-мазо до возможности закрутить вихрем звёздный ветер и слить сердца со Вселенной. Каждый должен исполнить свой долг, познав сущность своего естества.

— И сущность женщины — хранить очаг?

— Это аллегория, хотя, как это ни смешно, и буквальный смысл тоже иногда срабатывает.

— Как скажешь.

— Лесть неуместна. Это должно быть естественно.

— Естественна только бесконечность игры.

— Женщины верят в это, я знаю. Но если хочешь мудрости, помни о том, что это лишь свойство марсиан.

— Марсиан?

— Все женщины — марсиане. Другие условия существования, и как следствие — марсианская половина человечества, свято верящая в безупречность игры. И с этим трудно спорить. Но это всего лишь ментальная заморочка, позволяющая тебе одновременно быть рядом со своей сущностью и тешить самолюбие. Внутренний лис. Но подумай, что движет нами в игре? Желание. Оно искренно. Итак, внутри игры есть одно настоящее реальное место — наше желание играть. Уже неплохо для начала.

— Для начала чего?

— Для начала обретения сущности. Не дожидаясь программных уроков личной судьбы, а экстерном, вливая силу через те немногие искренние места, что есть внутри нас, обходя гордыню, лень и фальшь.

— Тебе с лимоном?

— Да.

— Сахара два?

— Четыре.

— Ты пропадаешь на целую вечность, возвращаешься как к себе домой, будто бы ушёл только вчера вечером, и рассказываешь мне о моей сущности? Ты ничего не перепутал?

— Кто хочет внять — внемлет, кто хочет просто проводить время — просто проводит время.

— И что это значит?

— Это значит, что пространственно-временной континуум и твои координаты в мироздании как сущности — это не одно и то же. Ничего не меняется. То, что мы говорим или делаем, хранится в вечности не дольше, чем пока мы это говорим или делаем. Но наш дух сам составляет вечность. Время не имеет значения, на самом деле. Все значения мы присваиваем вещам сами — из внутренних, глубоко запрятанных корыстных побуждений. Мазохизм в чистом виде.

— Ты ненормальный.

— Марсиане любят ненормальных. Неуверенность в завтрашнем дне пробуждает в них желание жить.

— Про других марсиан я ничего не знаю.

— Не злись. Исходя из твоей логики, ты должна была убить меня на пороге, или как минимум не пустить в дом, или просто послать к чёрту. Но я здесь, ты приготовила мне чай, мы разговариваем — и это нормально. Ненормально опутывать эту картину рассуждениями, упрёками и поисками справедливости.

— Ты жестокий человек.

— Настоящая жестокость вызывает страх, но я не вижу его. Я вижу другое. То, что ты называешь жестокостью во мне, — всего лишь ощущение тобой правильного состояния. Co-стояния, понимаешь? Мы все одиночки. Приходим такими в этот мир и такими же оставляем его. Мы нужны друг другу только для того, чтобы поговорить с собой и оставить потомство. Ты общаешься с собой, я лишь повод, толчок к этому общению.

— Я ужасно соскучилась.

— Если бы я не хотел тебя видеть, меня бы здесь не было.

— Будь проще.

— Я здесь, что может быть проще…

4

— Я всё-таки не понимаю, как ты здесь живёшь один?

— Ко мне изредка заглядывают проблемы, как и ко всем. Потом, когда они уходят, я выхожу на улицу и подолгу смотрю на оставленные ими следы — и понимаю, что первый же ливень смоет их.

— Да, но в остальное время ты один.

— Я не думаю об этом. Поверь, можно очень долго ни о чём не думать.

— Хочешь, я тебе погадаю?

— Попробуй, хотя обычно я это делаю сам.

— Ты скучный.

— Так бывает не всегда.

— Значит, это просто мне не везёт.

— Не криви душой, я не так часто пребываю в прострации, чтобы обобщать.

— Некоторые всю жизнь так проводят.

— До некоторых мне нет дела.

— А до меня есть?

— …

— Просто мне скучно.

— Ты могла не приезжать.

— В следующий раз так и сделаю.

— Грубо.

— Взаимно.

— Я не грубил.

— Значит, ты — осёл. Как можно говорить такие вещи женщине?!

— Какие вещи?

— «Могла бы не приезжать»… Бр-р-р…

— В таком случае ты, приехав, могла бы воздержаться от упрёков. А то я, видите ли, с настроением своим ей не угодил.

— Но ты же у нас такой умный и внимательный. Мог бы и сделать что-нибудь со своим настроением. Для меня хотя бы.

— Я не хотел бы рассчитывать что-то наперёд. Ты говоришь, что любишь меня, а потом требуешь, чтобы я погасил векселя твоей скуки и амбиций.

— Амбиции — это ты.

— День мог бы быть прекрасным.

— Он и будет прекрасным. Только без тебя. Отвези меня на автобус или вызови такси.

— Как пожелаешь.

— Мог хотя бы извиниться.

— Мне не за что извиняться. Тем более я и так всегда это делаю вне зависимости от объективности.

— Ты?!

— Да, я.

— Ладно, всё! Когда речь заходит об объективности, ты становишься упрямее бетонного столба.

— Я побуду некоторое время бетонным столбом, а ты пока успокойся.

— Я спокойна. Просто ты испортил мне всё настроение.

— Такова изначально была моя цель.

— Не смешно.

— Ещё бы.