От нашествия варваров до эпохи Возрождения. Жизнь и труд в средневековой Европе

На пересечении рек с дорогами, идущими с Альп, с Востока и из Центральной Европы, выросли Вюрцбург, Аугсбург, Пассау и Ратисбона (Регенсбург. – Пер.); это были «места встречи купцов и производителей товара», если верить писателю, посетившему их в 887 г. В Галлии тоже на главных торговых путях были построены заново города Туль, Верден, Аррас, Суасон, Париж, Реймс, Лион, Вьен, Орлеан, Тур, Пуатье и Тулуза. В вестготской Испании процветали Сарагоса, Картахена, Валенсия, Кадис, Севилья и в первую очередь Толедо, поразивший своим великолепием арабских завоевателей. Но быстрее всего города возрождались на полной жизни и движения родине античных городов – в Италии, где они возникали возле крепостей, рядом с местами ярмарок (mercata) или еженедельных рынков (fora), в окрестностях (suburbia) монастырей и на местах римских городов. Первое место среди этих восстановленных городов занимал Милан, в их число входили Верона, Падуя, Модена, Болонья и Пиза, а рядом с ними вырастали новые центры – например, Феррара и Павия.

Но, несмотря на все это, городская жизнь оставалась слабой, даже в Италии, потому что вся подлинная политическая, общественная и экономическая деятельность в то время была сосредоточена в крупных сельских имениях. Вот почему лишь очень малая часть населения жила в городах, население которых в X в. насчитывало в среднем от тысячи до 1500 человек, и самые многолюдные из которых во Франции и Германии насчитывали всего от 7 до 8 тысяч жителей (в это же время население многих городов на Руси было существенно большим. – Ред.). Город, который в давние времена был тесно связан с сельской местностью в единый округ (civitas), теперь существовал сам по себе. Такая жизнь была прозябанием, город был похож на большую деревню и от этого, если был старинным и римским, выглядел словно карлик в доспехах великана. Город стал и жить по-сельски: между его домами располагались сады, виноградники и пашни. От деревни его отличало лишь то, что у города были крепостные стены с воротами и башнями (в Милане их было 310) и что внутри его стояли дворцы-крепости или старинные римские здания, превращенные в крепости, и многочисленные церкви, а рядом лежали разбросанные по земле развалины античных памятников. Вдоль извилистых улиц, которые были каменистыми, грязными или пыльными, стояли деревянные или глинобитные дома под соломенными крышами – темные и дымные жилища без труб и без окон. В пригородах жили жалкие и несчастные люди – ремесленники и мелкие торговцы. Их жизнь была монотонной и мрачной.

В этих городах не было ни политического, ни законодательного единства. Административную и судебную власть, а также функции контроля над экономикой оспаривали один у другого могущественные соперники – высшие должностные лица, графы, герцоги или судьи, управлявшие городом из крепости (castrum), или же епископы – хозяева города, если он был центром религиозной жизни, или даже владельцы замков или иные феодалы, имевшие здесь укрепленные дворцы или башни. Автономные римские органы власти, суды и советы перестали существовать. Лишь в немногих центрах были организованы, под контролем представителей верховной власти, собрания знатных людей, землевладельцев или свободных жителей-мужчин (vicini, ahrimanns), которые участвовали в управлении городом. Однако большинство жителей такого города – ремесленники, купцы, садоводы, земледельцы – практически не отличались по своему положению от своих деревенских соседей. Они так же, как сельские жители, были превращены в вилланов или крепостных и должны были выполнять те же повинности. Так аграрная экономика душила экономическую жизнь городов или своими законами не давала ей набраться сил.