Читаем От наукоучения - к логике культуры (Два философских введения в двадцать первый век) полностью

Наверное, весь интерес - в обосновании.

Конечно, обоснование какого-то предположения не отменяет его предположительности. Будущее возникает в сплетении тысяч составляющих - и закономерных, и случайных, и свободных. Предположение выделяет лишь какие-то наиболее острые и наиболее насущные (для нас?) силы современности, на острие которых... Однако всегда возможен и другой расклад.

Но само обоснование, сама напряженность и внутренняя замкнутость наших предположений укореняют их бытие-возможность.

Особенно если предполагается всеобщность культуры.

Почему - особенно?

Думаю, что внимательный читатель моей книги сам ответит на этот вопрос.

1 Специально такое исследование развито в работах культурологической группы "Архе" (В.С.Библер, А.В.Ахутин, Л.Б.Туманова, С.С.Неретина, Т.Б.Длугач, М.С.Глазман, Я.А.Ляткер, Л.А.Маркова, В.Л.Рабинович), в частности в моей статье "История философии как философия" (Историко-философский ежегодник. Вып. 3. Наука. 1989).

2 Здесь я не касаюсь отдельно восточных или африканских форм разумения. Во-первых, потому, что такое определение требует специальных знаний и органичного вхождения в неизвестный строй мышления. На это я не способен. Во-вторых, потому, что, как я предполагаю (впрочем, достаточно неуверенно), именно европейская культура осуществляет разумение как "многоместное множество", как общение различных форм понимания и соответственно Разум Востока или Разум Африки оборачивается в таком общении еще одним из голосов европейского контрапункта.

3 В замечательной, к сожалению до сих пор не опубликованной, работе Л.Б.Тумановой "Фихте и Гегель" глубоко продуман этот вопрос.

4 Повторю, основа этой части - книга "Мышление как творчество", заново отработанная и встроенная в новый контекст.

5 Печать своего времени, конечно, отразилась на всем построении этой первой части. Бессмысленно и разрушительно стирать эту печать. Есть поэтика целостной композиции. Но столь же неустранимо то, что сейчас я во многом мыслю иначе. Кроме того, сама эта первая часть должна внутренне все время корреспондировать с частью второй, со вторым введением. Вижу такой выход. В текст работы 1975 года будут введены врезки, реплики 1990 года, - это будет своего рода диалог автора "образца" 1975 года и автора, как он реально мыслит в 1990 году. Предполагаю, что такой диалог существен и по самому замыслу предлагаемой книги, необходим по сути дела.

Все врезки, продуманные сегодня, введены в основной текст первого введения с пометкой: "(1990)".

6 Особую роль здесь сыграли великолепные работы Э.В.Ильенкова, в частности "Диалектика абстрактного и конкретного в "Капитале" Маркса" (М., 1960).

7 См.: Френкель А., Бар-Хиллел И. Основания теории множеств. М., 1966. С. 16.

8 Осуществленный нами анализ в значительной мере основан на работе: Френкель А., Бар-Хиллел И. Основания теории множеств. М., 1966. В особенности см. с. 12, 14 - 15, 24 - 25, 238 - 241. См. также: Клини Ст. Введение в математику. М., 1957; Карри Х. Основания математической логики. М., 1969.

9 Гегель. Соч. М., 1939. Т. 6. С. 38 - 39, 40.

10Гегель. Соч. М., 1959. Т. 4. С. 6 - 7.

11 Гегель. Соч. М., 1959. Т. 4. С. 6 - 7.

12 Гегель. Соч. Т. 4. С. 15.

13 Гегель. Соч. Т. 6. С. 40 - 41 (курсив мой. - В.Б.).

14 Гегель. Соч. Т. 6. С. 40.

15 Фейербах Л. Избр. философ. произв. М., 1955. Т. 1. С. 73, 74, 76.

16 Фейербах Л. Избр. философ. произв. Т. 1. С. 203.

17 Николай Кузанский. Избр. философ. соч. М., 1937. С. 161.

18 Николай Кузанский. Избр. философ. соч. С. 165 - 167.

19 Николай Кузанский. Избр. философ. соч. С. 171 - 173.

20 Николай Кузанский. Избр. философ. соч. С. 176.

21 Напомню, что термин "остранение" введен и очень тонко и конкретно разработан в ранних работах В.Б.Шкловского. Распространение этого понятия за пределы литературоведения плодотворно, особенно если учитывать его исходную, наиболее жесткую разработку, хотя бы в "Теории прозы", чтобы не превратить оригинальное понятие в расхожий знак.

22 В этих размышлениях я в первую очередь опираюсь на книгу Л.М.Баткина "Итальянские гуманисты: стиль жизни, стиль мышления". (М., 1978). Конечно, за некоторые неумеренные идеализации я беру на себя полную ответственность.

23 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Фейербах. Противоположность материалистического и идеалистического воззрений. М., 1966. С. 103.

24 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 189.

25 Детальнее я рассматривал "дополнительность" "открытия" и "изобретения" в статье "Творческое мышление как предмет логики" (( Научное творчество. М., 1969.

26 См.: Арсеньев А.С., Библер В.С., Кедров Б.М. Анализ развивающегося понятия. М., 1967 (части первая и вторая).

27 Я приведу здесь целиком значительный фрагмент гегелевского текста, поскольку вообще считаю, что цитировать имеет смысл, во-первых, если из таких выдержек возможно понять не только, что говорит данный писатель, но и как он мыслит; во-вторых, если текст этот может стать не просто иллюстрацией или подтверждением моих слов, но быть самостоятельным предметом анализа (для читателя).

28Гегель. Соч. Т. 4. С. 31.

29 Гегель. Соч. Т. 4. С. 31.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное