От него не сбежать

В который раз пересекаю комнату по диагонали, предварительно наевшись обезболивающих. Сил больше нет постоянно чувствовать эту боль.

В душе не лучше. Там все обуглилось. Страх не дает покоя. Прошло около пяти часов, но ни Клима, ни Ромки я так еще и не видела. За окном уже давно утро, но я воспринимаю время как что-то абстрактное.

Кажется, даже плыву по течению. А если с ними что-нибудь случится?

Спускаюсь на кухню и за пару глотков выпиваю свежезаваренный кофе. Перебираюсь в столовую. Сажусь на стул. Кладу перед собой телефон и начинаю гипнотизировать черный экран. Клим не звонил. Брат тоже. Неужели с ним что-то действительно случилось? Ну я же его просила. Рома! Как он мог?!

Когда телефон оживает и столовая заполняется мелодией, вздрагиваю.

Это Ирка. В самый, блин, подходящий момент.

– Ты куда пропала, подруга? – Стрельцова что-то жует и шелестит обертками.

– Я? Да так, за городом.

– За городом? Что ты там забыла?

– Обстоятельства. Ир, давай потом созвонимся.

– Нет, погоди. Я тебя, между прочим, потеряла. Так что выкладывай, где ты и что происходит!

Ира настаивает, а я просто не могу сейчас ей что-либо рассказать. Это может быть опасно.

– Давай потом, все потом.

Сбрасываю звонок и отшатываюсь от телефона как от чего-то ужасного.

После обеда в столовой появляется Ден. Помятый. Раздраженный.

Вот только его физиономии мне сейчас и не хватало.

– Вернулись? – спрашивает и параллельно сворачивает крышку с бутылки минералки.

– Ты в курсе? – свожу брови.

– А то нет, – закатывает глаза и, слегка поморщившись, опускается на стул.

– Не вернулись, – вздыхаю. Обнимаю плечи руками. Все же в оверсайз-худи есть какой-то особый кайф. Я словно в одеяле. Под невидимой защитой плюшевого материала.

Я нервничаю и транслирую эту нервозность на весь дом. То и дело постукиваю по столу пальцами. Скребу по гладкой поверхности ногтями. Кусаю губы. Постоянно поправляю волосы.

– У тебя правда отношения с сестрой? – спрашиваю у Соколова и стараюсь перевести свои мысли в любое другое русло. Главное, не думать о том, что домой, может быть, никто не вернется.

Странно называть чужой дом своим. Но за эти пару дней я просто приросла к этому месту. Здесь мне спокойно. По крайней мере, было до сегодняшней ночи.

– Сводной, – ухмыляется. – Она мне такая же сестра, как и ты. Но если бы твоя маман вышла замуж за моего отца… – задумчиво хмыкает, продолжая лыбиться.

– Мои родители погибли.

– Суть ты уловила.

В глазах ни капли сожаления, неудобства, стыда там. Ему пофиг. Он говорит то, что думает, не стесняется этого. Не старается запихнуть себя в рамки морали и хоть какой-то корректности.

– Не зря она тебя динамит.

Соколов ничего не отвечает. Только смотрит. Внимательно и пугающе. У него тяжелый взгляд. Пропитанный вседозволенностью. Веющий  холодом. Мне очень хочется уйти, я словно ловлю дежавю. Мельников частенько смотрел на меня так же. Как на букашку.

– Не тебе строить из себя праведницу. Такую шалаву еще нужно поискать, – он фонтанирует гадостями. – Клим – идиот. Два раза в одну реку не входят.

– Ты ничего не знаешь.

– А мне и не надо. Посмотри, что происходит сейчас?! – поднимается из-за стола и разводит руками. – Ты его подставляешь. Он рискует своей башкой из-за тебя и твоего бестолкового брата.

– Это…

– Можешь не утруждаться ответом. Мне плевать, что ты там скажешь.

– Я не просила! – кричу ему вслед.

– Но очень этого хотела. Разве нет? Разве в твоей милой голове не появлялись мысли о том, чтобы он вписался? Сам. Без твоих просьб. Защитил. М?

Каждое его слово пропитано желчью и показным миролюбием. Он говорит ужасные вещи, но интонации, наперекор всему, ласкают слух.

– Ден!

Клим медленно заходит в столовую. Прожигает Соколова свирепым взглядом.

– Ухожу, ухожу, – Денис демонстративно выставляет перед собой ладони.

А потом в дом затаскивают Ромку. Грязного, побитого. Я даже сказать ничего не могу. Слов нет. И сил смотреть на все это тоже.

Прижимаю ладонь ко рту. Стою. Пялюсь на происходящее и понимаю одно – Ден прав. Во всем.

– Лу, – голос брата заставляет вынырнуть из терзаний. – Прости меня.

Киваю. Перевожу взгляд на Клима. Он тоже выглядит помятым. А еще злым. Дико. Я на расстоянии чувствую всю гамму эмоций, что скрываются за маской отрешенности.

Вяземский уходит наверх без слов. Просто поднимается по лестнице.

– Что ты наделал? – приближаюсь к брату. – Зачем?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Смотрю в огромные черные глаза и вижу там себя. Свое отражение и свою боль.

– Я хотел… он отобрал у нас все, – понижает голос, – у меня бы могло получиться.

– Что получиться, Рома?

– Подорвать его тачку.

– Что?

Отступаю. Закрываю глаза. Я хочу успокоиться. Поймать равновесие, но у меня не выходит. На плечи снова падает желание вмешаться. Ромка перечеркнул все мои старания одним действием. Убил своим желанием. Я никогда не хотела для него такой жизни. Не хотела, чтобы он мстил. Чтобы ввязывался во все это дерьмо. А сейчас понимаю, что он серьезно хотел убить человека. Да, такого гнилого, как Витя, но дело же не в этом…