От него не сбежать

– Ден. Надо кое-что обсудить, – начинаю сразу, как только Соколов оказывается дома. Прилипаю спиной к стене и заламываю пальцы.

– Конечно.

– Это по поводу Клима. Я не могу до него дозвониться и…

– Да он тебе сам сейчас все объяснит.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Соколов смотрит на часы и указывает на дверь. По квартире разлетается звон.

– Это он? – ошарашенно пялюсь в прихожую.

Ден кивает.

Дрожащими пальцами дергаю шпингалет на цепочке и тяну дверь на себя.

На площадке Клим. Живой. Настоящий. Не галлюцинация. Протягиваю руку, чтобы дотронуться до его груди и убедиться в этом наверняка.

Выдыхаю. Прижимаюсь лбом к косяку и не могу сдержать слез. Трое суток в ловушке собственного разума, когда у тебя нет никакой информации и мозг изощренно выдумывает ее сам. Подкидывает настолько ужасающие картинки…

Клим тянет меня на себя. Огибает талию ладонью.

Всхлипываю и повисаю на его шее. Тепло его тела успокаивает. Все это время я была словно натянутая пружина, теперь же могу расслабиться.

– Спокойно, Лу, – проводит пальцами по моей подрагивающей спине, – не реви.

Я слышу в его голосе улыбку.

– Почему ты не звонил? – отстраняюсь. Вцепляюсь в ворот куртки. Смотрю в черные глаза.

– Не мог. Я все объясню. Но давай для начала зайдем внутрь.

Часто моргаю. Смотрю на него во все глаза. Клим приподнимает меня над полом и заносит в квартиру.

46

– Луиза…

Мы сидим на кровати. В спальне, что выделил мне Соколов. Клим крепко держит меня в своих объятиях. Плотно прижимается грудью к спине, откинувшись на изголовье.

На нем джинсы и свитер. Честно говоря, совсем непривычно видеть его не в костюме.

– Наверное, стоит начать с того, что я не совсем бизнесмен.

– Ты бандит, я в курсе.

После моих слов Вяземский смеется. От этих звуков автоматически сжимаюсь. Мне становится неуютно.

– Нет. Я не бандит. Я как бы по другую сторону.

– Не поня… Подожди, ты полицейский?

Резко поворачиваюсь к нему лицом. Клим ослабляет захват. Позволяет мне пересесть, так чтобы смотреть ему в глаза.

Эта новость шокирует.

– Я долгое время разрабатывал одну ОПГ. Все дела с Мельниковым тоже были в рамках операции.

Кусаю губы.

– А тебе можно об этом говорить?

– О том, что я был внедрен? Без подробностей. Операция прошла успешно. Ну почти… В общем, меня переводят в другое подразделение. В другой город. Временно.

– Куда?

– Я даже названия такого населенного пункта никогда не слышал, – передергивает плечами.

– А я?

– А ты, – касается пальцами моей щеки, – надеюсь, что ты поедешь со мной. Поедешь? – спрашивает уже тише. Мне кажется или он боится услышать нет?

– Поеду, – шепчу, не разрывая наш визуальный контакт.

– Это примерно на полгода, пока все не уладится.

– Что не уладится? Ты что-то недоговариваешь?

Клим сжимает зубы. Я вижу, как напрягается его челюсть. Видимо, он неосознанно сказал мне то, чего не следовало.

– В деле все пошло немного не по плану. Поэтому данный перевод… скажем так, наказание.

– Наказание?

– Оно.

– И когда ты, то есть мы, уезжаем?

– Завтра в обед.

– Завтра?

Он ошарашивает меня ответом. Все вновь так быстро меняется. Последние дни я и так как на иголках, никак не могу уловить хоть малейшее равновесие.

Клим обхватывает мое лицо ладонями. Впечатывается губами в мои. Не целует, просто прислоняется. Мягко так, нежно. Клеймит одним касанием.

– Теперь все будет хорошо. Все закончилось, – выдыхает в мой рот слова, – я соскучился. Моя девочка.

Он стягивает с моих плеч лямки майки и бюстгальтера одновременно. Проводит влажным и таким горячим языком по шее. Млею от ощущений.

Усаживаюсь напротив, но он проворно подтягивает меня к себе за ягодицы. Развожу ноги шире.

Клим сдавливает мою талию, ведет ладонями выше. По спине. Зарывается пальцами в волосы, стягивает резинку с завязанного на макушке хвоста.

– Я тоже, – привстаю, обхватываю его щеки. Целую в губы. – Скучала.

Мое тело наливается возбуждением. Я чувствую, как кровь разгоняет его по венам. Это невообразимо. Голова идет кругом от напора эмоций и понимания, что все теперь будет хорошо. Он рядом. Мы вместе.

Подцепляю пальцами края мужского свитера и тяну наверх. Клим делает то же самое с моей кофтой.

Прилипаю к его голой груди. Надышаться им не могу. Трогаю плечи, шею. Тороплюсь. Всегда тороплюсь.

– Помедленней, – Вяземский улыбается, опрокидывает меня на кровать. Накрывает своим телом, наваливаясь сверху.

Он трогает мою грудь через тонкий материал чашек кружевного лифчика. А мне хочется убрать эту преграду сейчас же.

Клим словно читает мои мысли, заводит руку за спину и расстегивает непослушные крючки. Избавляется от моего белья и припадает ртом к чувствительным соскам. Втягивает губами, прикусывает, а потом словно слизывает эту боль языком.

Сжимаю одеяло в кулаки.

Тянусь к его плечам и развожу ноги как можно шире. Просовываю руку, чтобы расстегнуть ширинку на его брюках.