От ненависти до любви (СИ)

   Пытаясь воззвать к рассудку, и объяснить, что подобное отношение не просто недопустимо, чудовищно, и он ляжет костьми, но при малейшем повторении, даже намёка на подобный инцидент, сделает всё возможное, что бы разрушить карьеру и репутацию обоих студиозов.

   Угроза подействовала, в той мере, что выйдя из лазарета, у обоих студиозов, хватило ума, суметь сдерживать себя, в присутствии посторонних, и хотя это никак не могло разрядить атмосферы царившего напряжения, тем не менее, создало видимость хрупкого шаткого мира, позволившего студентам и преподавателям выдохнуть на некоторое время.

   Понять причины случившегося и докапаться до истины директор, не мог. Студиозы, словно сговорившись, как один "набрали в рот воды", а неясные слухи по этому поводу, носили слишком мифический и вымышленный характер абсолютно не связываясь с личностями Мистраля или Ири Ара. Мистраль, поспоривший на тело своего любовника? Ересь несусветная, настолько невозможная, что Бренеж даже не пытался коснуться этой темы, считая её полностью абсурдной.

   Попытки переговорить лично, потерпели крах. Мистраль обладал слишком огромным влиянием, для того, что бы директор имел возможность воздействовать, или даже надавить на эту одиозную личность.

   Даже откровенное убийство Андреаса Реама, потрясшее академию, и последующая кровавая разборка у моста, когда один за другим он вызвал на дуэль семь человек и расправился с каждым, оставив впрочем в живых, сошли Мистралю с рук за недостаточной доказанностью степени вины. Одного веского слова Грандина, сообщившего, что у него имелись веские причины для подобного поступка, и он защищал свою честь и репутацию оказалось достаточным, что бы дело было закрыто, а безутешные родственники, требующие возмездия и расправы, отправлены восвояси, подавившись щедрой компенсацией.

   Никто из раненных студиозов не подал жалобы. Никто. Всеобщий заговор молчания. Неслыханно.

   Но времена и нравы не выбирают. Вот и Бренежу со всей своей душевной порядочностью, не повезло родиться. Дуэли всегда казались ему бессмысленным и жестоким убийством, но дворяне защищающие свою честь и дырявящие друг друга по поводу и без, очевидно считали иначе. К счастью сумасшедшая выходка Мистраля не сошла ему совсем уж с рук и король всерьёз обеспокоился статистикой стремительного самоуничтожения, так сказать цвета нации, ввёл закон о запрете на поединки.

   Но прежде чем этот закон начнёт соблюдаться, пройдёт нимало времени и арестов, пока до горячих голов не дойдёт серьёзность последствий подобного нарушения. Пока речь шла всего лишь о заключении под стражу, но его величество понимая малоэффективность подобной превентивной меры, всерьёз задумался о том, а не пора ли отправить на виселицу парочку шальных нарушителей. Виселица - самый унизительный для дворянина вид казни применимый для воров и бродяг, смогла бы воздействовать на сознание гораздо эффективнее тюрьмы и эшафота.

   Но к Грандину Мистралю или Ири Ару подобное вряд ли относилось и было применимо, не той величины оказались фигуры.

   И именно по этой причине, ничто не мешает им поубивать друг друга. Но если подобное случиться, первой полетит голова мессира Бренежа, допустившего подобное. А как не допустить, когда оба совершенно забыли о подобающем поведении и не желают слушать никаких увещеваний и откровенных приказов. И если Ири Ар рад пойти навстречу, уважая авторитет директора, да и вообще демонстрируя порядочность во всех отношениях, то для Мистраля Бренеж оказался не указом. И оставалось только молиться на скорейший приезд одного из патронов, в присутствии которых на академию снисходили мир и благодать и противники умудрялись демонстративно не замечать друг друга, в течение некоторого времени. Но стоило воротам захлопнуться, как в воздухе словно звучала невидимая команда "Фас"

   И эти две взаимоисключающих личности, встанут во главе страны? Немыслимо. Невероятно. Невозможно. Стоит им занять ключевые посты, и в отсутствие любого контроля со стороны, случиться катастрофа. Ослеплённые своей войной, они так свято ненавидели друг друга, что готовы были даже страну представить всего лишь полем битвы для сведения собственных счётов.

   Нет, Бренеж не мог этого принять спокойно, но сделать он ничего не мог. Никакие словесные аргументы не помогали, и всё что оставалось директору, это с отчаянием наблюдать за происходящим, созревая к мыслям о том, что очевидно пришла пора рассказать об этом королю, состряпав анонимный донос.

   Увы, на большее духа мессира Бренежа попросту не хватило. А точнее у него хватало благоразумия, предупредить, но не становиться источником плохих новостей, но косвенно, аккуратно подтвердить возможную проверку по факту. Собственно создавать условия бы не пришлось. Любоваться спектаклями в исполнении славной пары академия могла ежедневно, и хорошо, если не ежевечернее, ибо Мистраль настолько прочно обосновался в общежитии, что выгнать его оттуда не представлялось возможным.

   Поскандалить с Аром перед сном, вместо пожелания доброй ночи, стало для него почти традицией.