От ненависти до любви (СИ)

   - Как же он красив, -подумалось Ири и сердце сжало болью от мысли, что этот бог... Слишком невероятно, что бы оказаться правдой. Не удержавшись от искушения убедиться в реальности, он коснулся пальцами полураскрытых губ, рисуя совершенный овал лица, в котором сейчас не было ни капельки надменности или холода. Ледяной принц по прежнему оставался полным тысяч граней айсберга, но не для него. Не для Ири. Для Ири в этом сдержанном высокомерном лице, сейчас сиял огонь страсти и в то же время нежности. Тёплой ласковой, смеющейся, снисходительной.

   Ири моргнул недоумённо, когда Грандин ухмыляясь, поймал его пальцы губами и по особенному, втянул их в рот, отчего Ири показалось что его вновь начинает опалять жарким внутренним пламенем, что минуту назад, угасло без остатка.

   - Это ведь не может быть на самом деле? - спросил Ири растерянно.

   Вместо ответа Грандин наклонился и укусил его за плечо.

   - Ай. Больно! - Ири возмущённо и обиженно стукнул его по груди.

   Грандин самодовольно усмехнулся, отбрасывая с плеча, мешающуюся прядь.

   - Значит это не сон, - ласково шепнул он. - И это...

   Он всё ещё находился внутри Ири и теперь пошевелился, напоминая ему о произошедшем. - Тоже не сон.

   Ири смутился и покраснел столь отчаянно, что Грандин уже не смог сдержать смеха. Он принялся неистово зацеловывать смущённое пылающее лицо.

   - Ран. Разве, это правильно?

   - Даже не думай, - сурово предупредил Грандин. - Не вздумай сказать, что ты сожалеешь о случившемся. Я тебя никуда не отпущу.

   - Но ...

   - Ири, всё хорошо! У нас с тобой...Будет, всё хорошо. Просто поверь.

   Грандин снова поцеловал его, не давая ничего сказать, а потом осторожно отсоединившись, вытянулся рядом, притянув возлюбленного к себе, гуляя пальцами по крепким пластинам мышц и перебирая руками пушистые волосы.

   -Это всё...Так странно, - прошептал Ири, но голос его звучал умиротворённо и как - то удивительно счастливо. - Но..

   - Но?! - Грандин напрягся.

   - Прекрасно.

   Грандин наградил золотистую макушку лёгким подзатыльником и шепнул.

   - Ири, рядом с тобой, я как на бочке пороха. Не знаю, что ты скажешь в следующую секунду. И безумно боюсь, что скажешь, что не желаешь меня знать.

   - Но мы ещё сегодня...Мы ведь с тобой.

   - Да уж, - Не без сарказма отозвался Грандин. - Кто бы мог подумать.

   Ири что - то пробормотал, словно соглашаясь и зевнул поудобнее устраиваясь на его плече.

   - Спи, мой сладкий.

   - Я не сладкий

   - Очень сладкий, я ведь тебя попробовал...везде.

   Грандин победно усмехаясь, любовно погладил пальцем по запылавшему алым ушку.

   - И не твой...- возмущённо буркнул Ири, пытаясь завернуться в одеяло.

   - Мооой, - с какой - то хищной интонацией протянул Грандин. - И поверь мне, это не обсуждается.

   - Но...

   - Ты мой, Ири. Только мой. А я твой. И никто у нас это не отберёт.

   Я не отдам это никому.

  

  

  

Глава 14.

  

   Ири спал. Во сне, доверчиво прижавшись к Мистралю, обнимая любовника одной рукой и вольготно закинув ногу на бедро. Такой прекрасный, сильный, свободный, и в то же время мягкий, маленький беззащитный.

   Грандину безудержно хотелось растормошить его и снова заняться любовью.

   Желание, по силе своей равняющееся с одержимостью, неудовлетворимая потребность находиться рядом. И стоило разомкнуть объятья, рассоединиться, как тело настойчиво дало знать о своей готовности на новый заход, не физическим тяготением, но неким глубинным инстинктом, осознать который не представляло труда, но понять причину этой животной тяги, казалось почти невозможным.

   Болезненный конфликт внешне - внутреннего противоречия, когда желая озвучить рождающееся сердцем "люблю", Мистраль скорее бы сдох, чем признал для себя это чувство; нерациональное, лишённое логики, смысла, задавленное в самом зародыше...

   Но сейчас Ири был слишком слаб, и утомлять его сильнее, после перенесённой болезни выглядело эгоистичным безумием. Таким же абсолютным безумием, как и всё произошедшее. Вот только Грандин не сумел удержаться, остановиться, подумать. Не смог контролировать самого себя. Не пожелал. А и пожелал бы - не смог.

   Сейчас, трепетно обнимая драгоценное тело, он мучительно искал ответ на вопрос собственного "Почему?" Искал и не находил...Ничего, что могло бы хоть как - то оправдать собственные эмоции.

   Столько лет, он искренне убеждал себя, что терпеть не может это сияющее синеглазое создание, верил в это, не понимая причин подобной одержимости, а вот теперь оказавшись наедине с собственными страхами, обнимая родное и такое близкое существо, размышлял о том, что ждёт их на этом пути.