От НКВД до Аненэрбе, или Магия печатей Звезды и Свастики

Тогда же устанавливается тесный контакт А.В. Барченко с крупным, но всегда грамотно находящимся в тени советским чиновником Владимиром Ивановичем Забрежневым (еще – Ильдар Георгиевич, Владимир Георгиевич, Владимир Владимирович и др.), масоном «Великого Востока Франции». «Между прочим, – давал показания в 1937 году А.В. Барченко, – Забрежнев писал обо мне Чичерину перед тем, как подготовлялась моя экспедиция в Афганистан. В беседе со мной Чичерин упоминал, что он получил это письмо от Забрежнева». Если вы помните, этот самый загадочный Забрежнев был еще той темной лошадкой советского режима (более подробно о нем в моей книге «Секретная Антарктида, или Русская разведка на Южном полюсе»). В свое время он работал на Имперскую разведку Николая II, затем стал сотрудничать с Митрополитовым, возглавившим впоследствии секретную сталинскую партийную разведку. Это Забрежнев сделал так, что многие наработки Барченко попали в систему закрытых институтов Митрополитова, или вернее товарища Сталина.

Долго вынашиваемая поездка Барченко в Тибет и Монголию сорвалась по причине того, что руководство из Главнауки, где на тот момент числился ученый, не отпустило его в научную командировку. Несмотря на настойчивые просьбы монгола Хаяна Хирвы, экспедиция в Шамбалу для познания Карачакры, как «древней научной натурфилософии», была отложена. Известно, что в 1927 году Хаян Хирве предстояло оказать помощь другому советскому «послу мира» – тибетскому посольству Николая Рериха. И, к слову, в том же 1927-м в Монголии вышла брошюра «Община», написанная Еленой Рерих, как одна из книг нового духовного учения мира – «Агнии Йоги».

В Москве Барченко настойчиво призывал советское руководство обратить более пристальное внимание на Восток. Его предложения укладывались в правила тогдашней большой политики; но распространение и укрепление большевистско-коммунистического влияния на Востоке могло состояться только в том случае, если удастся использовать мистические сообщества, по давней традиции пользующиеся непререкаемым авторитетом на азиатском континенте, и заставить их включиться в политическую игру. Словами Александра Васильевича: «добиться этим путем изменения политического курса и прорыва революционной базы на Восток».

Будучи арестованным в 1937 году, Александр Васильевич признается, говоря о своем знакомстве в 1924-м с тайно прибывшим в Москву Нага Навеном: «Нага Навен осведомил меня, что прибыл для личного свидания с представителями Советского правительства, чтобы добиться сближения Западного Тибета с СССР. Он же надеялся осветить политические вопросы Советскому правительству и Коминтерну через Чичерина и сообщил ряд сведений о Шамбале. Нага Навен говорил о возможности координации действий Коминтерна с тактикой выступлений всех мистических учений Востока»; «Из совещаний с Нага Навеном я получил от последнего санкцию на сообщение большевикам моих мистических изысканий в области Древней науки через специально созданную группу коммунистов и на установление контактов Советского правительства с Шамбалой. От Нага Навена я получил также указание на желательность созыва в Москве съезда мистических объединений Востока и на возможность этим путем координировать шаги Коминтерна с тактикой выступлений всех мистических течений Востока, которыми, в частности, являются: гандизм в Индии, шейхизм в Азии и Африке» .

И в этом признании содержится информация о том, почему во второй половине 20-х годов Александр Барченко активно включился в подготовку к съезду носителей Древнего знания, принадлежащих к разным конфессиям и мистическим течениям. Как видим, Барченко воплощал в жизнь не свою идею, а идею, вброшенную ему Нага Навеном, преследовавшим свои личные корыстные цели.