От НТВ до НТВ. Тайные смыслы телевидения. Моя информационная война

В отель мы с Малашенко пришли вместе. По дороге он периодически «зависал» перед витринами автомобильных салонов, по всей видимости, из чистого любопытства. Мне же не терпелось встретиться с enfant terrible российской политики. Внешне Березовский выглядел именно таким, каким я его и представлял. От себя самого, выступавшего по телевизору, он ничем не отличался. Небольшого роста, суетливый, активно жестикулирующий, он не разговаривал, а именно что выступал. С речью. Большой программной речью, содержащей подробные аргументированные доказательства неизбежного и очень скорого краха правящего в России режима.

Малашенко скучал и развлекался одновременно. Он, во-первых, много раз слышал все эти заявления Березовского, а во-вторых, по-моему, не придавал им никакого значения. Поэтому он включил «режим сноба» и периодически вставлял совершенно не касавшиеся содержания лекции Березовского критические замечания относительно упадка британской монархии. Этот вывод он сделал исходя из того, что в чайной комнате все было не так, как должно было быть. И чай не такой, и пирожные не такие, и посетители неправильные, и т. д. Березовский, каждый раз удивляясь, что его прервали на самом интересном месте, озирался по сторонам, быстро поддакивал Малашенко и возвращался к своей политинформации. Через некоторое время Малашенко вдруг говорил, что раньше в чайной комнате пользоваться фотоаппаратами запрещалось, а сейчас все фотографируют! Березовский делал паузу, выстреливал очередью: «Да, да, да, да!» – и опять начинал доказывать мне, что смена власти в России произойдет максимум через пару-тройку месяцев.

Тут, должен признаться, уже заскучал и я, потому как тоже все это слышал раньше, причем неоднократно. В какой-то момент у меня появились подозрения, что хитрый Гусинский нарочно подстроил мне этот разговор. Чтобы на всякий случай создать у меня впечатление от Березовского как от пустослова и прожектера, не способного оценивать события реально. Я и сам был довольно близок к подобной оценке Бориса Абрамовича, а это воистину «безумное чаепитие» только укрепило мои ощущения! Конец церемонии оказался скомканным: официант, подававший нам чай, ухитрился разлить его – мимо чашечек и блюдечек, но зато точно на «горку» с пирожными. Это окончательно убедило Малашенко в скором закате человеческой эры…

Что же касается Березовского, то один эпизод этого бесконечного моноспектакля я должен выделить особо. Когда Борис Абрамович решил передохнуть и послушать нас, разговор сам собой перешел на тему путешествий. Малашенко заговорил о планах предстоящей поездки во Флоренцию, я же что-то такое рассказал про Иерусалим. Березовский слушал молча и очень внимательно, а потом вдруг сказал: «Знаете, ребята, я вам так завидую! Вы можете по всему миру ездить… Нет, мы тут с Ленкой тоже в Шотландию выбирались… За грибами…» Причем произнес он эти несколько предложений с совершенно нетипичными для его манеры речи паузами. Напомню, он в то время ждал решения британских властей о предоставлении ему статуса политического беженца, так что покидать пределы Великобритании не мог. А пауза затягивалась. Не бог весть какая большая проблема, но Березовский не умел долго сидеть на одном и том же месте, потому что это не соответствовало его энергетике. Возможно, эта внезапно вырвавшаяся наружу грусть была искренней и настоящей. По крайней мере позже в разговорах с Березовским я никогда не сталкивался с подобным проявлением чувств или переживаний. Это касается также и его интервью. Исключением станет лишь беседа с Ильей Жегулевым, журналистом издания Forbes, которая состоялась за несколько часов до смерти Бориса Абрамовича: «Я не знаю, что мне делать. Мне шестьдесят семь лет. И я не знаю, что мне дальше делать…»

Лирическое отступление: Борис Абрамович Березовский

Вполне возможно, что первые тревожные звоночки этого непонимания, потери смысла собственного существования Березовский стал ощущать уже тогда, в самом начале своей эмиграции. Это происходило и происходит с большинством наших беглых олигархов, которые продолжают, как они считают, заниматься политикой. Есть категория предпринимателей, скрывшихся за границей на всякий случай. Возможно, они и испытывают чувство постоянной обиды на российские власти, но не вынашивают планов свержения «кровавого режима», ограничиваясь прежними или новыми способами зарабатывания денег. А есть и другая категория бизнесменов, как раз из числа тех, кого в России особенно не любят и по-прежнему называют олигархами. Эти, наоборот, каждый свой день проживают так, будто он на самом деле приближает их к осуществлению заветной мечты: въезду в Кремль на белом коне. Таким, очень недолго, был Гусинский. Таким, как я понимаю, сейчас является Ходорковский, хотя раньше более реальным кандидатом на эту роль казался Невзлин. А Березовский был таким всегда, до самой своей смерти, о которой написано столько, что можно собрать том, сравнимый толщиной с «Моби Диком».