От НТВ до НТВ. Тайные смыслы телевидения. Моя информационная война

С дамой все оказалось сложнее: вместе с Матвеем Юрьевичем она отправилась со своими чаяниями прямо к Гусинскому, немало удивив последнего проявленной прытью. Конфликт, как всегда, пришлось гасить Федутинову, я же, поняв, что дальше так продолжаться не может, попытался обезопасить компанию за счет укрепления обороны. Я решил назначить Юлю своим заместителем, как всегда, прикрывшись ее маленьким хрупким тельцем от внешних угроз. Радостный Венедиктов тут же сказал: «Ты ее не бережешь!» – и оказался прав, потому что «эховские варяги» стали интриговать еще радостнее. Был, правда, в этом и один плюс. От нас ушла Маша Слоним! Несмотря на титул леди, ушла она вовсе не по-английски, а попрощавшись весьма громко. Она написала открытое письмо, адресованное всем сотрудникам «Эхо ТВ», в котором заявила, что не намерена работать в «семейной лавочке» вместе с людьми, не представляющими ничего в данной профессии. Напечатанное и размноженное в необходимом количестве письмо госпожа Слоним трудолюбиво разложила на каждом (!) рабочем месте во всех кабинетах редакции, после чего наконец-то исчезла.

Глава 31

С уходом Маши Слоним наши проблемы не исчезли. Федутинов уговорил меня отменить кадровое решение по Юле. Гусинский дал ей несколько новых заданий, которые вообще выводили ее из-под моего подчинения. Теперь ей предстояло заниматься запуском новых программ и работать над специальными информационными проектами. По сути, она становилась продюсером. Я же стремительно превращался в «хромую утку». Для того чтобы понять, что я теряю контроль над созданной нами телекомпанией, понадобилось не так уж и много времени – всего-то чуть больше года.

Тем не менее продолжать работу было нужно. Мы старались хоть как-то расширить горизонты тем, традиционно представленных в наших информационных выпусках. Я говорю о темах политических, потому что даже оппозиционную проблематику необходимо было поднимать на определенном профессиональном уровне, а делать это приходилось в спартанских условиях. Вкладываться в развитие телекомпании финансово и технически Гусинский по-прежнему не хотел. Поэтому мы создавали сенсации на коленке.

Наиболее ярким примером из этого ряда можно считать нашу эпопею с «Национально-державной партией России». Все началось с подробно рассказывавшей о съезде этой политической партии заметки в «Новых Известиях», на которую обратила свое внимание Алена Степаненко, тогда еще совмещавшая работу на «Эхе Москвы» в качестве «второго глаза» (то есть выпускающего редактора новостей) с аналогичной должностью на «Эхо ТВ». Впоследствии Алена полностью перешла на работу к нам и стала ведущей информационной программы «Сейчас в России». Ознакомившись с публикацией, Степаненко рассказала про нее Венедиктову, однако по неизвестным мне причинам Алексея Алексеевича тема не заинтересовала. Степаненко тут же перезвонила Норкиной, сообщив все подробности и странности этого дела, а Юля предложила мне поднять тему НДПР в нашем эфире. Я согласился, и она взялась за налаживание контактов с редакцией «Новых Известий». Сергей Агафонов, который тогда был заместителем главного редактора издания[41], поначалу даже не поверил, что ему звонят из «Эха», и лишь убедившись, что имеет дело не с радиостанцией, а с телекомпанией, согласился встретиться. Юлька быстро уговорила его передать нам видеоматериалы о съезде НДПР, которыми располагала газета, для того чтобы добиться большего медийного эффекта.

Конечно, когда я увидел эту запись, у меня глаза на лоб полезли. В середине десятых годов текущего столетия, после возвращения в состав России Крыма и Севастополя, которое я активно приветствовал, рост патриотических настроений в обществе стал ощущаться буквально физически. Но патриотизм и национализм, на мой взгляд, понятия весьма далекие друг от друга, хотя многие и пытаются спекулировать на этой тематике. Защита интересов, а в некоторых случаях и жизней русских и русскоязычных людей – дело почетное и благородное. Однако противопоставление русских людям других национальностей, другого вероисповедания, – путь тупиковый, и более того, преступный.

Привезенная Юлей запись начиналась с титра «Фронт освобождения России от жидовского ига представляет». Дальнейшие подробности, думаю, можно опустить, потому что они вполне понятны. Мы выпустили целую серию репортажей по этой теме, однако прекрасно понимали, что сделанного недостаточно, потому что наша аудитория находилась за границей. Апеллировать к Западу, который якобы должен нам помочь, я не хотел. В этом, кстати, одно из моих принципиальных нынешних расхождений с российскими либералами, которые, чуть что, сразу бегут жаловаться в Америку или Европу. Да, мы на RTVi работали для зрителей, проживающих за пределами нашей страны, но Россия для нас всегда оставалась нашей страной, а не «этой страной», как модно говорить в определенных кругах.