От НТВ до НТВ. Тайные смыслы телевидения. Моя информационная война

Бизнес-интересы господина Гайдамака, человека с лицом вдруг постаревшего актера Венсана Касселя, всегда были обширны. На географической карте его деятельности значились не только Израиль, Канада, Россия и Украина, но еще и Франция с Анголой. Собственно, так называемый «Анголагейт» и послужил отправной точкой банковского скандала в Израиле. Французские власти подозревали, а затем и обвиняли Аркадия Гайдамака в незаконных поставках оружия в Анголу, которые он осуществлял еще с 1993 года вместе со своими французскими партнерами, среди которых оказался даже сын бывшего президента страны Франсуа Миттерана, Жан-Кристоф. Его обвиняли в коррупции, поскольку он, как выяснилось, консультировал организаторов торговли оружием. Расследование «Анголагейта» во Франции шло с переменным успехом, Гайдамака то признавали виновным, то оправдывали, пока в ноябре 2015 года он сам добровольно не сдался французской полиции. Как писали газеты, он сделал это для того, чтобы окончательно освободиться от всех претензий и получить возможность беспрепятственного перемещения по странам Европы, где проживали его сын и две дочери.

В Израиле Гайдамак хранил свои деньги в банке Hapoalim, в тель-авивском отделении, расположенном прямо напротив гостиницы Dan. Это отделение специализировалось на обслуживании иностранных клиентов. Секретное расследование израильской полиции длилось целых три года, и в 2005-м Гайдамаку были предъявлены обвинения в отмывании денег. К сожалению, в том же самом отделении банка Hapoalim хранил свои деньги, полученные от производства и реализации телесериалов, и Владимир Александрович Гусинский. Схема выглядела очень просто. Кинокомпании Гусинского продавали российским телеканалам свои сериалы, телеканалы выплачивали деньги уполномоченному агенту, который переводил средства на счет в банке Hapoalim, там они какое-то время оставались без движения, а потом уходили на другие банковские счета, в том числе в Америку. Полиция решила, что тут «попахивает прачечной», и счета Гусинского в Израиле заморозили.

Самое неприятное было то, что фамилия Гусинского привлекла гораздо больше внимания, чем фамилия Гайдамака. Не знаю, почему так получилось, ведь в отличие от Гайдамака Гусинский никогда не стремился к публичности, а тот, напротив, всегда был крайне активен и даже как-то пытался стать мэром Иерусалима. Причем трактовки банковского скандала сильно отличались. В Израиле утверждали, что «дело банка Hapoalim» на самом деле направлено против премьер-министра Шарона, который-де заигрался с русскими олигархами. В России же эту нашу неприятность преподносили как лишнее доказательство того, что Гусинский нечист на руку. Помню, я смотрел соответствующие программы по нашему телевидению и по телефону пересказывал их содержание Малашенко, а тот искренне удивлялся, почему ничего не говорят про Гайдамака… Это дело тоже ничем не закончилось, хотя израильская полиция мусолила Гусинского еще целых два года, прежде чем объявить о полном отсутствии к нему каких бы то ни было претензий.

Тем не менее все эти дела – и «дело ЮКОСа», и «дело банка Hapoalim» – отнимали силы и нервы у нашего работодателя и, естественно, раздражали и нас, его сотрудников. Но это были трудности, так сказать, привнесенные извне, не зависящие от нас напрямую. Другое дело, когда трудности создавались непосредственно самими участниками процесса. Причем, как я уже говорил ранее, по причине собственной безалаберности. Ибо ничем иным я не могу объяснить арест Гусинского в Греции, под который он ухитрился угодить в августе 2003 года.

После двух выигранных в Испании процессов на предмет экстрадиции в Россию наш шеф очевидным образом успокоился. Он свободно перемещался по Европе, опасаясь посещать лишь Францию, системе правосудия которой по каким-то причинам не доверял. Но Греция никак не входила в список стран, от которых можно было ожидать чего-то подобного. Формально все так и было, потому что Интерпол после испанских прецедентов прекратил международный розыск Гусинского. Однако греки об этом, по всей видимости, не знали. Когда Владимир Александрович прилетел в Афины из Тель-Авива, ничто не предвещало срыва семейного отдыха, который Гусинский планировал провести на своей яхте. Он, кстати, никогда не называл эту яхту «яхтой», предпочитая слово «лодка». Так вот, лодка уже ожидала своего владельца в морском порту, но пограничники порта воздушного почему-то задержали Гусинского, сославшись именно на требование Интерпола. Возражения, что ордер уже давно аннулирован, действия не возымели, и Гусинского отправили сначала под суд, а потом под домашний арест.