От НТВ до НТВ. Тайные смыслы телевидения. Моя информационная война

Всех соучастников эта новость здорово напугала, даже я к тому времени уже немножко поднаторел в юридических вопросах. Поэтому я знал, что между Россией и Грецией существовало подписанное соглашение о борьбе с преступностью, каковое отсутствовало между Россией и Испанией. В этой связи греки выдавали нам разыскиваемых преступников гораздо охотнее, чем испанцы. К счастью для Гусинского, к тому времени его дело уже было далеко не на первых позициях. И хотя он провел под греческим арестом несколько месяцев, складывалось впечатление, что никто просто не знал, что с ним делать. Российскому правосудию, по большому счету, он уже был не нужен, потому что не только закрыл все свои сделки с «Газпромом», но и наладил новые, вполне прочные деловые связи. В публичную политику он не лез, критикуя Кремль разве что за столом в дружеской компании. В общем, греки, похоже, просто проспали все эти не касающиеся их международные новости и теперь банально сохраняли лицо. Не могли же они сразу отпустить только что задержанного ими человека?

Таким образом, свой пятьдесят первый день рождения Гусинский отмечал в президентском сьюте афинского отеля InterContinental Athenaeum. Вернее, в сьюте он жил, страшно довольный тем, что до него там останавливался Владимир Путин. А день рождения отмечал на огромной веранде, с которой открывался великолепный вид на Акрополь, и прежде всего, конечно, на Парфенон. Другие виды Афин в октябре 2003-го были ужасны! Город готовился к Олимпийским играм и поэтому был перекопан вдоль и поперек. Складывалось впечатление, что Парфенон – едва ли не самое законченное в смысле строительства здание греческой столицы!

Для нас с Юлькой дни рождения Гусинского, на которых мы побывали несколько раз, всегда представляли серьезную проблему. Скажите, что можно подарить на день рождения человеку, состояние которого оценивается в сотни миллионов долларов? При этом ваша зарплата, мягко говоря, существенно меньше. У него все есть, а то, что у него отсутствует, вы купить не можете. Возвращение на Родину, например. Приходилось как-то выкручиваться. Сначала за счет антиквариата, каких-то древних чаш и кубков, которые он мог разместить у себя дома без ущерба для интерьера. Я не знаю, кто играл партию первой скрипки в оформлении домашних резиденций Гусинского – он сам, его жена Лена или его помощница Джоан, – но вся недвижимость Владимира Александровича, в которой мне довелось побывать, была выдержана в едином стиле. Кстати, очень напоминавшем стиль отелей InterContinental: много белого и золотого, много света и дерева и много всяких необязательных безделушек. В тель-авивской квартире Гусинского, например, была целая коллекция произведений Франка Майслера, знаменитого и очень успешного в коммерческом смысле израильского скульптора, с которым Гусинский знаком лично. Квартира, выставочный зал и магазин Майслера находятся в старом районе Тель-Авива, легендарном Яффо. Работы Майслера, которые не относятся к монументальным, представляют собой почти игрушки: их можно трогать руками, открывать потайные дверцы, нажимать на скрытые пружины и приводить в действие самые неожиданные механизмы. Гусинский коллекционировал Майслера бессистемно. У него были и фигурки животных, и огромный глобус Иерусалима, но больше всего было бытовых зарисовок: евреи со скрипками, со швейными машинками, со счетами и т. д.

Остается добавить, что самая маленькая фигурка работы Майслера тянула на несколько тысяч долларов, так что подобные презенты шефу мы с Юлькой делать не могли. Но какая-нибудь уже позеленевшая от времени бронзовая кружка вполне могла разместиться где-то на книжной полке. Потом мы перешли на оригинальные подарки, которые стали появляться в московских специализированных магазинах. Например, как-то раз мы подарили Гусинскому бильярдный кий с лазерным наведением! Венедиктов всегда дарил какие-нибудь старинные гравюры, карты или страницы из старых печатных изданий. А Матвей Ганапольский однажды очень насмешил всю нашу компанию, потому что притащил в аэропорт «безумно дорогую» картину, написанную, как он говорил, «величайшим грузинским художником». Не Пиросмани, но других грузинских художников я не знаю, поэтому фамилию автора не запомнил. Впрочем, на таможне Матвей сообщил, что эта мазня не имеет никакой художественной ценности и он везет ее в качестве подарка ради шутки. Мне даже стало обидно за «величайшего грузинского художника», хотя я склонялся именно ко второму варианту оценки этого живописного полотна…

Посетить великие исторические памятники Афин в октябре 2003 года нам так и не удалось. Мы с Юлькой прилетели в Грецию всего на два дня, чтобы поздравить нашего именинника и улететь обратно. Гусинский мог сидеть под арестом в элитном отеле еще сколь угодно долго, а нам нужно было работать.

Лирическое отступление: Эпоха великих географических открытий