От НТВ до НТВ. Тайные смыслы телевидения. Моя информационная война

Вас ничего не смущает в этих текстах? Мне в них чудится журналистская халтура. Заштампованность. Отсутствие желания работать с собственным стилем. Я понимаю, конечно, что описывать из года в год, по сути, одно и то же мероприятие, которое происходит в одном и том же ресторане с участием одних и тех же людей, безумно сложно. Но разве не в этом состоит работа журналиста, та маленькая творческая составляющая? У художника есть холст, краски и кисти, с помощью которых он пишет свои полотна. У композитора – ноты и инструмент, которым он владеет, для того чтобы создать музыкальное произведение. Если художник или композитор будет все время делать одно и то же, его засмеют! Обвинят в самоповторах, в том, что он «исписался», утратил свое вдохновение. Но разве журналисту можно так поступать? Он находится вне критики? Ему можно прощать косноязычие, банальности, глупость?

По-моему, нельзя. Но я не могу этого делать, поскольку приведенные выше примеры не являются общими, это – исключения, которые диктуются совсем другими правилами, неприменимыми к журналистике вообще. Журналистика, то есть работа со словом на родном языке, может приносить плоды, может быть успешной и, следовательно, нужной только в родной среде. Возможно, я ошибаюсь. Но это – мое мнение, которое я выражаю на своем родном языке!

У Сергея Довлатова во второй части его книги «Ремесло» (кстати, вот вам еще один аргумент в споре о том, чем является журналистика: ремеслом или творчеством!) есть несколько, на мой взгляд, подходящих примеров. Они касаются истории с работой над газетой «Зеркало», которую коллектив авторов смог запустить на деньги некого Ларри Швейцера, задумавшего издавать еврейскую газету. Сами-то журналисты намеревались выпускать русскую газету, но она все равно почти превратилась в еврейскую. И не потому, что господин Швейцер в статье об уменьшении в СССР производства свинины требовал заменить «свинину» на «фаршированную рыбу», так как упоминание свинины неприятно еврейским читателям. Она «почти превратилась», потому что сгорела. Не успела просто! Но уверенно шла по этой дороге. Вообще, довлатовское «Ремесло» – очень полезная книга, потому что она разрушает иллюзии. В том числе иллюзии, с которыми покидают свою Родину журналисты…

Есть, правда, и еще один путь для моих коллег-мигрантов. Это так называемая «внутренняя эмиграция», когда автор, физически оставаясь в своей стране, полностью отторгает ее, постепенно превращаясь в изгоя. Это очень опасный путь, потому что он может привести к предательству. А никакие либеральные ценности, никакие апелляции к правам человека не могут служить оправданием предательства. Предателей не любят нигде. Ни в стране, которую они предали, ни в стране, ради которой это предательство было совершено.

Очень полезным опытом для меня лично стал август 2008 года. Я совершенно не понимаю часто встречающейся иронии по поводу фразы «принуждение к миру». Что, собственно, в ней неправильного? Грузию не удалось «уговорить», и тогда ее пришлось «принудить», все очень просто. После начала боевых действий на Кавказе Юлька обратилась к руководству радиостанции «Говорит Москва» с идеей отправить ее в Южную Осетию. Руководство отказало, сославшись на отсутствие денег. Тогда она предложила оформить ей отпуск за свой счет, во время которого она будет в полном объеме исполнять обязанности специального корреспондента. Руководство согласилось, отдельно подчеркнув, что снимает с себя всю ответственность. Юля позвонила на «Эхо Москвы», предложив выделить еще одного журналиста и от этой радиостанции.