От Олимпии до Ниневии во времена Гомера

В Урарту были хорошо известны конские ристалища. Так же как и греки, жители Урарту соревновались не в верховой езде, а в беге колесниц. По свидетельству источников, в Олимпии такого рода состязания были введены позднее, однако это маловероятно. Начало Олимпийских игр восходит к мифу о Пелопсе: состязание колесниц, в которых он участвовал, точно соответствует подобным ристалищам, проводившимся уже во II тысячелетии до н. э. хеттами. Согласно легенде, Пелопс пришел из Малой Азии, колесничий же Эномая — Мирсил носит чисто хеттское имя (Мирсил-Мурсиль). Во время погребальных игр на тризне Патрокла герои сами правили колесницами, поэтому для победы требовались прежде всего их ловкость и умение. Несколько позднее слава достается владельцу лошадей, даже если он сам и не участвует в состязании.

Голова лошади с дышла урартской повозки

Победа не связана теперь со спортивным достижением, а только с богатством владельца лошадей, участие которого в соревновании сведено на нет. Позже вместо двух коней стали запрягать четырех. Это придало состязаниям внешний блеск, но привело к дальнейшей утрате спортивного духа. Две лошади требуют от возничего большего умения. Иногда участники состязаний прибегали к нечестным приемам — взять, например, хитрость Антилоха, ловко использовавшего мягкосердечие Менелая. Обгоняя соперника в теснине, Антилох рассчитал, что Менелай не будет рисковать упряжкой. Он был уверен, что люди и лошади Менелаю дороже, чем слава, и тот скорее уступит, чем подвергнет их опасности. Хотя Антилох добился победы, но зато проиграл в моральном отношении и вынужден был извиниться перед соперником. Этот рассказ, не входивший в древний миф, был добавлен Гомером. Поэт не обсуждает вопроса, порядочно ли поступил Антилох; его цель — противопоставить юношескую горячность твердому мужскому характеру и высокой порядочности Менелая.

Из видов спорта, входящих в пятиборье, — прыжки, бег, метание копья, диска и борьба — только соревнования в метании диска считаются специфически греческими. Остальные виды спорта были распространены у всех народов. То, что Гомер неодобрительно смотрит на соревнования лучников, мы, пожалуй, еще можем понять, но остается загадкой, что он имеет против метания диска, который представляется свойственным исключительно грекам. При перечислении восьми видов спорта на погребальных играх Патрокла метание диска стоит только на шестом месте. Как мы увидим из дальнейшего, это должно подчеркнуть его второстепенную роль. В то время как победители в других соревнованиях получали какую-нибудь ценную и красивую награду, одержавший победу в метании получает только сам диск. И, что самое странное, не для упражнений, а как запас железа на пять лет для производства земледельческих орудий, чтобы ни пастухам, ни пахарям метателя не приходилось ходить за железом в город. В этом рассказе не только сильное преувеличение возможной величины диска, но и явное пренебрежение к данному виду спорта. Метание диска — единственное упражнение, в котором измученный Одиссей мог еще рассчитывать на победу на острове феаков. Несмотря на усталость, он бросает диск значительно дальше, чем противники.

Действительно ли в гомеровское время к метанию диска относились с таким презрением? Или нам все-таки следует с большей осторожностью подойти к свидетельству поэта? Что побуждает его несправедливо считать метание диска и верховую езду наиболее низменными видами спорта и, мало того, делать их смешными?

Рассказы о метании диска и о луке Одиссея входят в сокровищницу древних мифов. Аполлон случайно убивает Гиацинта, неточно метнув диск. Предмет, который Сизиф, дед Одиссея, вкатывает на гору в подземном царстве, тоже не обломок скалы, а диск. Круглые диски и маленькие круглые пластины в огромных количествах всегда применяли при отправлении догреческих культов. Может быть, Гомер знал об этом и именно поэтому не хотел упоминать о них. То, что метание диска существовало издревле, выдает миф о Гиацинте. Это догреческое имя, несомненно, принадлежало какому-нибудь богу. Возможно, с метанием диска был связан какой-либо оракул, как это нередко бывает с умирающим и воскресающим богом растительности. Обычно Гомер не отличается узостью взглядов, но в некоторых вопросах его вполне можно назвать своенравным упрямцем.

Если бы мы могли всегда и во всем доверять поэту, то по описаниям состязаний на погребальных играх Патрокла получили бы некоторые сведения о гомеровском времени, учитывая последовательность видов спорта и сравнительную ценность выставленных Ахиллом наград.