Может быть, если бы не болезнь, АНС интересовался бы еще итогами своего творчества, тоже желал бы как-то восстановить по этим архивам исковерканные цензурой произведения, но возраст (а он был старше брата на восемь лет) и болезни сделали свое дело: в то время интерес к этому у него упал, и даже для собрания сочинений (первого собрания сочинений!) в издательстве «Текст» он предлагал любые опубликованные тексты, а не те, что наименее пострадали при публикации. Когда Алексей Керзин сообщил Яне Нагинской (редактору этого собрания сочинений) о том, что предложенную АНом редакцию ТББ ни в коем случае нельзя публиковать в собрании, ибо это — наиболее искореженный вариант (об этом подробно рассказано в первом томе этого исследования), и Яна прибежала к АНу за разрешением заменить этот вариант другим, АН ответил: «Яночка! Это совершенно неважно. Главное — что собрание выйдет вообще». Хотя в некотором он оставался тверд — ненавистная после многочисленных правок и кажущаяся убогой по сравнению с дальнейшим творчеством СБТ была запрещена им для печати в этом собрании. Поэтому начиналось «текстовское» собрание сочинений с «Извне» и «ПНА», а «СБТ» и некоторые рассказы, казавшиеся ему откровенно слабыми, смогли поместить в это собрание только в один из дополнительных томов, уже в 1992 году.
Итак, Борис Стругацкий договорился с Аркадием о передаче ему части архива и предложил перевезти папки из Москвы в Ленинград Юрию Флейшману и Михаилу Шавшину, которые давно посещали семинар БНа, являлись для него надежными людьми и одновременно — состояли в недавно организованной группе «Людены». Поездка выпадала как раз на конец августа, когда у Аркадия должно было состояться немаловажное событие — юбилей, шестидесятипятилетие, поэтому было решено собраться группой в Москве и одновременно напроситься к писателю в гости — не просто так, а группой «Людены», провести хотя бы короткую беседу с мэтром. Разрешение было получено.
Первая встреча с любимым писателем всегда пугает. Невольно, высоко почитая его творчество, читатель начинает идеализировать и самого писателя, а при встрече великий образ диссонирует с реальным человеком, и читатель часто разочаровывается. Я об этом неоднократно читала и поэтому, идя на первую встречу с мэтром, более всего боялась разочарования. Однако же вид «живого» писателя превзошел все мои ожидания.