От Падуна до Стрелки

Плотина рядом. С пристани она кажется необыкновенно высокой, двухэтажное здание электростанции примостилось у самой ее железобетонной подошвы. Левее здания над рекой висит огромное облако водяных брызг — это вырывается на свободу вода из донных отверстий плотины. Облако то становится совершенно белым, снежным, то вдруг загорается радужными красками, когда солнце выходит из-за туч и вонзает в воду желтые мечи своих лучей.

Зарываясь носом в волну, подходит катер, на борту которого белой краской выведено — «№ 34». Обсерваторский «Гидротехник» кажется по сравнению с «тридцатьчетверкой» могучим богатырем. Я невольно улыбаюсь, услышав, как кто-то называет катер громким именем теплоход. Позже, когда мне пришлось поплавать на лодках и лодчонках, на самоходных баржах и водометных катерах, я тоже стал именовать «Костромичей» (так называется тип катеров, к которому относилась «тридцатьчетверка») теплоходами. Неутомимые работяги, они таскают караваны барж, проводят плоты, развозят почту. Быстрые на ходу, мелко сидящие в воде, с мощными двигателями, «костромичи» легко подымаются вверх через пороги и шиверы.

С «тридцатьчетверки» подают буксир, закрепляют его на носу нашей баржи. Под кормой бурлит вода, и он осторожно, как бы примеряясь, натягивает трос. И уже в следующую минуту смело рвется к середине реки.

Путешествие начинается.

Выходим из Падунского ущелья. Ангара разлилась километра на четыре вширь, низкие острова, заросшие кустарником, разделили ее на несколько проток. Скалы отступили от берегов в тайгу, а березы толпой сбежались к воде и застыли, засмотревшись в тихие плесы. И кажется, что плывем мы не по Ангаре, в центре Сибири, а где-то по Волге или Оке.

С левого берега доносится рев моторов, где-то в тайге ухают взрывы. Что там происходит, с реки невозможно разглядеть. Но я знаю — это пробивают через леса, болота и скалы дорогу из Братска к Толстому мысу — месту строительства очередной на Ангаре Усть-Илимской ГЭС. Там, где проляжет двухсотпятидесятикилометровая битумная автотрасса, раньше не ступала человеческая нога. До сих пор единственный путь на север пролегал по Ангаре. И первые российские люди, появившиеся в этих краях, тоже пробирались по реке.

Они шли бечевником — узкой тропой по-над самой Ангарой. Там, где скалы обрывали тропу, входили по грудь, по шею в ледяную буйную воду и пробивались дальше. Лямки до крови врезались в плечи, мошка, комары доводили до отчаяния. Но люди шли и шли вперед. Случалось, кто-нибудь оступался на камнях, его подхватывала Ангара, била о валуны, топила. И нельзя ему было помочь — река в несколько секунд расправлялась со своей жертвой. Товарищи снимали шапки, истово крестились, и каждый, холодея душой, думал: не он ли следующий?

Когда ж, измотанные тяжелой борьбой с рекой, со смертью, люди разбивали лагерь для отдыха, когда оглядывались, то удивленно ахали — так необыкновенно красиво было кругом. Природа, словно зная, каких трудов стоит человеку добраться до могучей таежной Ангары, припасла для него здесь царские подарки. Тайга была «набита» зверем и птицей: лоси, медведи, лисы, белки, глухари, тетерева, не пуганные человеком, разглядывали его с нескрываемым любопытством. Рыбу из реки можно было черпать ведром. А сосна, знаменитая ангарская сосна, будто отлитая из золота, огромная, ростом в пятьдесят метров, разве не радовала она сердце русского мужика? В хозяйстве ей не было цены. Собравшись у костра, люди долго, до глубокой ночи, говорили о том, сколь много силы прибудет государству российскому из этих нежилых пока еще краев. А едва загоралась заря, они снова впрягались в бурлацкие лямки и тянули дальше свои тяжелые струги.

Так триста тридцать лет назад пробирался вверх по Ангаре отряд енисейского казака Максима Перфильева. В 1631 году он основал небольшую крепость — Братский острог при впадении Оки в Ангару. Через двадцать лет был заложен Иркутский острог.

Вслед за первопроходцами на Ангару явились монахи. Эта братия всегда спешила туда, где пахло даровым барышом. Монахи взялись обратить в христианскую веру местные племена, жившие в верховьях Ангары. Особенного успеха в этом они не имели, зато грабили бурят без зазрения совести.

Не отставали от монахов и купцы. По Ангаре лежал близкий путь в Китай, к шелку и чаю. Набивали они товарами илимки — лодки с острыми высокими носами, нанимали голь в бурлаки и отправлялись в дорогу. Где хитростью, где просто разбоем добывали купцы собольи шкурки, золото и оленьи панты. И богатели, ставили лабазы, каменные дома в Томске, в Енисейском городке.