От перемены мест... (СИ)

После того, как со стратегией на ближайшие дни было покончено, мы решили разбрестись по рабочим местам. Отправляться в галерею, не удостоверившись в том, что прическа по-прежнему в порядке и скрывает все то, что должно быть от посторонних глаз скрыто, я не решилась, поэтому оставила мужчин за столиком и направилась в туалетную комнату. А по возвращении меня ждало гробовое молчание. Я даже непроизвольно замедлилась на подходе к столику. Егор сверлил тяжелым взглядом, Леха же, отвернувшись, смотрел в окно. Что послужило причиной столь разительной перемены, долго гадать не пришлось.

— Тебе тут сообщение пришло. — внимательно глядя на меня, произнес Егор и пальцем пододвинул телефон, а я на секунду прикрыла глаза и медленно выдохнула: ну надо же быть такой дурой! — Ничего не хочешь рассказать? — поднял он бровь.

— Может в машине поговорим. — жалобно попросила я вдруг севшим голосом: быть отчитанной на виду у всего ресторана мне совсем не хотелось.

— Прошу. — поднялся он и галантно пропустил меня вперед. Судя по звукам, Леха шел вслед за нами, но я еле передвигала негнущиеся ноги и обернуться на товарища не рискнула. На стоянке мужчины попрощались, мне Петров кивнул и послал взгляд, полный неподдельного сочувствия, а затем сел в свой внедорожник и в считанные секунды растаял в потоке проспекта, так же как и моя надежда на благополучный исход дела с смс-ками. Я залезла в "Мерседес" и словно казни ждала реакции Егора. Не стал скандалить на людях, и на том спасибо.

— Итак, я тебя внимательно слушаю. — повернулся он ко мне после того, как уселся на водительское кресло и пару минут безмолвно пялился в лобовое стекло. — И прекрати хрустеть пальцами, пожалуйста.

Я тут же расцепила руки и уставилась в пол.

— Ну мне стали приходить эти сообщения. — тихо проговорила я.

— Когда, как часто? — Соболев говорил так, будто это я была виновата в том, что смс-ки слали именно мне.

— Почти каждый день. Когда началось, не помню, надо у Лехи спросить. — с каждым произнесенным словом мой голос становился все тише.

В горле почему-то пересохло. Егор протяжно выдохнул сквозь зубы, как будто, если бы он не спустил лишнее, это неминуемо привело бы к взрыву.

— Значит, ты предпочла побежать сразу же к Лехе. Так, да? А Егор пусть, как дурачок, не в курсе будет.

— Нет, Егор! — я повернулась к жениху. Его потемневшие глаза смотрели нехорошо. Настолько не хорошо, что я засомневалась в правильности принятого тогда в кафе решения.

— Да как нет то, если так и было? — проорал он. — Я, как идиот, ищу того, кто ее по башке огрел, а она получает угрозы и в ус не дует! Ты что думаешь, они сами собой рассосутся, как синяки под твоими глазами?

— Нет. — сглотнула я.

— Или я для тебя никто и звать меня никак? Ты уж скажи, не стесняйся! А то чего ради, спрашивается, я тут из кожи вон лезу!

— Вот потому я тебе ничего и не сказала! — заревела я в ответ, слезы брызнули из глаз, склеивая покрытые тушью ресницы и смывая с щек румяна. — Я знала, что именно так и будет! Ты же спокойно не може-е-ешь. — прорыдала я и отвернулась к окну.

Слезы все лились и лились, а истерика, начавшаяся из-за Соболевской несправедливости, подпитывалась обидой на саму себя и на то, что я почему-то не могу с ним спорить на равных, а чуть что заливаюсь горючими слезами. Тургеневская барышня, не иначе! Секунд пятнадцать я предавалась жалости к себе, а затем Егор обхватил меня сзади руками и тесно прижал к груди.

— Маш… — с раскаянием в голосе позвал он.

— Отстань. — пихнула я его локтем и всхлипнула.

— Маш, ну прости меня. — сдаваться Соболев и не собирался. — Сама-то подумай, что я должен был почувствовать? Моей практически жене приходит премерзкая смс-ка, на что мой друг говорит, что все под контролем, и он отправителем занимается? Причем уже не первый день, но так его и не нашел. А ты по городу разгуливаешь как ни в чем не бывало. — шептал Егор мне на ухо. — Ты хоть понимаешь, что я испугался?

— А чего тут пугаться-то? — не согласилась я. — На заборах вон тоже пишут… — кивнула я в сторону окна.

— А если им писать надоест? Если они припугнуть тебя хорошенько захотят? Или, еще хуже, от угроз прямо к делу перейдут? Мы ведь даже не подозреваем, кто это, и что у них намерения…

Возразить было нечего. Да и, откровенно говоря, от слов Егора стало весьма не по себе. Соболев сумел-таки поселить во мне крупицу сомнения. Я позволила себе еще какое-то время посидеть, прижавшись спиной к широкой груди жениха, а потом со словами: "На работу пора", отстранилась. Егор вгляделся в меня и, взяв за руку, серьезно произнес:

— Маш, только давай аккуратнее. Я тебя очень прошу.

Пришлось заверить жениха, что я буду постоянно на чеку, а не то и правда под замок посадит до тех пор, пока телефонного хулигана не найдет. А судя по тому, как продвигается нынешнее наше расследование, гарантии на то, что сидеть придется недолго, никакой нет. И как только я подумала о возможном грядущем заточении, сразу же осознала непреодолимую потребность организма прогуляться до галереи пешком. Тем более отсюда было рукой подать.