От первого мгновения — до последнего

— Сторожевая застава народного ополчения, товарищ полковник! Документы можете не предъявлять. Мы депутатов нашего горсовета в лицо знаем.

Я спросил, нет ли сведений о противнике.

— Фашисты уже на северной окраине, — сказал рабочий. — Только что уровцы и наши ополченцы отбили последнюю атаку.

Потребовалось минут пять, чтобы добраться до горкома партии. Город не спал. На улицах женщины, старики, дети строили оборонительные сооружения. Они проходили почти рядом с оградой завода, работавшего на полную мощь.

В горкоме партии встретили меня радушно. Секретарь горкома Алексей Иванович Баранов в двух словах объяснил обстановку: упредив наши части, отходящие на новые рубежи, враг овладел населенными пунктами Териоки, Куоккала, Раякоски, ворвался на северную окраину Сестрорецка. В городе наших войск нет, кроме небольших уровских подразделений. На защите города — ополченцы.

— Мы просим вас, Андрей Матвеевич, — сказал секретарь горкома, — помочь отбросить противника с северной окраины города и организовать оборону. В ваше распоряжение поступят отряды народного ополчения города, костяком которого являются рабочие завода.

Я ответил, что готов помочь организовать оборону, но имею приказание явиться в Смольный.

— Товарищ Жданов просил обращаться к нему с любыми вопросами днем и ночью, — ответил секретарь горкома. — Сейчас мы все уладим.

— Андрей Александрович! — подняв телефонную трубку, заговорил Баранов. — Обстановка в районе нашего города вам известна. У нас находится полковник Андрей Матвеевич Андреев. Он следует в распоряжение Военного совета фронта. В связи с тяжелой обстановкой, сложившейся в городе, городской комитет партии Сестрорецка просит Военный совет фронта поручить ему командовать отрядами народного ополчения города, очистить северную окраину города от противника, организовать его оборону.

После небольшой паузы трубка была передана мне.

— Товарищ Андреев, — услышал я голос Жданова, — мы здесь обменялись мнениями с товарищем Ворошиловым. Военный совет Ленинградского фронта поручает вам временно вступить в командование отрядами народного ополчения города Сестрорецка. Помогите организовать оборону города. Завтра в Сестрорецк прибудет отдельный отряд моряков Балтийского флота. С их прибытием отправляйтесь в Смольный.

Получив приказание Военного совета фронта, я немедленно поехал вдоль реки Сестры в район, где Сестрорецк прикрывался с севера главным рубежом — старым укрепрайоном.

На окраине города я встретил ополченцев, которыми командовал Анатолий Иванович Осовский, член ВКП(б), перед войной руководивший в Териоках трестом кинофикации Карельского перешейка.

Осовский доложил, что, по сообщению разведчиков, на Сестрорецк движется колонна танков и пехоты противника.

— Мы организуем засаду, товарищ полковник, вот здесь, — показал Анатолий Иванович на карте.

Получив разрешение, Осовский усадил на грузовик 26 ополченцев и поехал навстречу врагу.

У меня хранится рассказ Анатолия Ивановича об этом рейде, записанный с его слов и опубликованный в ленинградских газетах:

«В двух километрах от Сестрорецка мы встретили нескольких бойцов, которые подтвердили, что в полукилометре отсюда движутся танки и пехота, да и мы слышали их стрельбу из орудий и пулеметов. Я приказал ополченцам развернуться в цепь и, выслав вперед разведку, продвигаться вперед. Пройдя метров 400 по леску, в местности «Таможня», между Оллила и Курортом, увидели стоящий на пригорке у дороги вражеский танк, который вел огонь из орудия и пулеметов.

Расставив людей вдоль дороги, мы с бойцом Большаковым проползли метров 50 вперед и залегли за разбитым трактором. Затем, заметив лучшее укрытие — небольшой песчаный карьерчик у самой дороги, переползли туда. Нас не заметили, и, все время стреляя, танк очень медленно и осторожно приближался. Через несколько минут к нам приполз боец Севрин:

— Без меня, командир, дело не провернется!..

Когда танк приблизился метров на 20 к нам, я встряхнул противотанковую гранату и, подпустив гитлеровцев еще метров на десять, выскочил из карьера и метнул ее под левую гусеницу. Раздался взрыв, танк с порванной гусеницей развернуло к нам бортом. Севрин подал мне вторую гранату, я швырнул ее, она упала у самого танка, порвала правую гусеницу и повредила ведущие колеса. Это был средний немецкий танк T-III. Кроме меня по гранате бросили Большаков и Севрин. Но пулеметы танка продолжали вести огонь. Выглянув, я заметил, что люк танка открылся. Оказывается, в это время двое из пяти членов экипажа танка пытались удрать. Один из них был убит очередью из автомата бойца, прикрывавшего нас. В открытый люк я удачно бросил гранату РГД-33, после чего пушка и пулеметы в танке замолчали.