От первых слов до первого класса

Два последних предложения служат разъяснением первого, но отделены интонацией точки. Потом он еще вспомнил, как тогда он подавлися костью. Непосредственно за этим у него мелькнул образ из последней поездки: *Во'т мы е'хъли-е'хъли, пъраво'зы-тъ запря'тълись в дiрифца'* - Вот мы ехали-ехали; паровозы-то запрятались в деревца. Очевидно, вспомнил, как отъезжали на лошади с Инсара, когда поезд скрылся за кустами. Такой ход мыслей, сцепленных ассоциациями, обычен. *Найди' аре'шницу*. Просит меня в лесу найти орешник. Собственный неологизм. *Пайдём нъ паля'нку, там ы грибы' вме'сьти сь я'гъдъми расту'т. Мы фсе' их парьвём, фсе' их паца'пъим* - Пойдем на полянку. Там и грибы вместе с ягодами растут. Мы все их порвем, все их поцапаем. Говорит об этих планах с огромным увлечением, что, очевидно, и вызвало живописующее "поцапаем", плеонастически дополняющее "порвем". На отдыхе в лесу он в первый раз услышал от Толи "дремучий" и сейчас же разболтался, все время употребляя это слово в приложении к лесу. Оно было использовано им чуть ли не во всех падежах и каждый раз верно. Следовательно, склонение прилагательных им, несомненно, усвоено. Болтал он довольно долго, говоря о волках, о том, что они съедят маленьких (Володю и Олечку) и не съедят больших (Толю и его самого).

Сочиняет он с огромным удовольствием. Вчера просил Наташу что-то купить, и она обещала - "когда придет базар". На это он возразил, что базар не может прийти, что у него "ног-то нет" (непонимание переносного значения или, вернее, понимание слова в прямом значении).

(3, 2, 1).

Показывает мне сорванный на огороде кустик проса и говорит: *Вот ат э'тъва хле'п чёрнъй де'лъют?* - Вот из этого хлеб черный делают? Нарвал цветов и говорит: *Нъ маги'лку. Э'тъ бу'дiт краси'въ* - На могилку. Это будет красиво. Перед этим Надя говорила Володе, чтобы они отнесли цветов на Колину могилу. Говорит с удовольствием. Несомненно у него существуют эстетические критерии. *Иди' што'ль; идёш - ни идёш!* Кричит мне, когда я медлю с ним идти, хотя он звал несколько раз. Такую фразу целиком он, конечно, слышал по отношению к себе много раз, но она употреблена самостоятельно и уместно. Мы были на паперти, и он просился, чтобы я его подсадил по решетке окна. Я возразил, что по окну не лазят. Он: *Ф про'шлъм гаду' я и Ко'ля,: къто'ръй у на'с-тъ...* - В прошлом году я и Коля, который у нас-то.... Действительно, Сергей Григорьевич прошлым летом подсаживал их с Колей на это окно. Никто об этом не напоминал.

(3, 2, 2).

До сих он умел считать или, вернее, определять количество до двух. Я решил научить его узнавать "три", для чего, давая ему по три ягодки земляники или малины, требовал от него считать за мной: раз, два, три. Так он повторял много раз, но сколько раз после этого я ни требовал считать самостоятельно, он ни разу не мог этого сделать. У него уже давно существует ассоциация: "раз", "восемь", двенадцать", и он все время сбивается на нее. Тогда я просто стал называть количество, убавляя одну или две ягоды и требовал от него ответить: "Сколько?". Это было гораздо удачнее: после двухдневных упражнений он теперь знает количество "три" и безошибочно указывает на различных предметах.

(3, 2, 3).

Я вижу у него мокрый башмак и говорю: "Зачем намочил?" Он вполне спокойно: *Э'т да сва'дьбы вы'съхнит. А где сва'дьба?* - Это до свадьбы высохнет. А где свадьба? Это он переиначил утешение, которое часто слышит - "До свадьбы заживет". Как показывает вторая фраза, он, конечно, не понимает самого выражения, но ему ясен эмоциональный "смысл" фразы, и он передан его интонацией чрезвычайно точно. *Мы ни ф тёмнъй, а ф сьве'тлъй* - Мы не в темный, а в светлый [лес]. Говорит, войдя в лес. С темным лесом у него связывается представление о волках. Конечно, ему никто не говорил о "светлом лесе"; следовательно, эти противоположные понятия уже прочно ассоциированы. Он отломил ножку и гриба, и я спрашиваю: "Ты зачем сломал?" Он: *Пътаму' штъ па'лкъ* (Потому что палка).

*Ты са'м па'лку лама'л*. Палкой он называет ножку гриба. Я, действительно, перед этим отломил червивую ножку. *Три гриба' нашли', заче'м жъ ищё?* Действительно, в корзинке было три гриба.

(3, 2, 4).

*Сарьви' лапу'х, дъ вы'трi лъпухо'м* - Сорви лопух, да вытри лопухом. Говорит про выдернутую морковь. *Како'й агуре'ц! Кък мя'чик!* Сравнение. Нашел почти круглый огурец. *Эт зьде'лъли скаме'чьку* (скамеечку).

*дьля таво' штъб сиде'ть. Сруби'ли де'рiва* - Это сделали скамеечку, для того чтобы сидеть. Срубили дерево. Сидит на чурбачке из обрубка дерева. Очевидно, есть внутренняя потребность отвечать на вопросы "зачем" и "почему". Пауз нет. Он просит меня затворить калитку и между прочим говорит: *Этъ ве'тiр, када' шы'пкъ заду'iт, то и затво'рiт*. Калитка на самом деле закрывается не совсем легко и может быть закрыта сильным ветром.

(3, 2, 5).