ОТ ПЕТРА I ДО КАТАСТРОФЫ 1917

И совершенно закономерно, а в глазах его бывших товарищей — «по­зорно» прозревший А. Пушкин в 1826 году написал раскаянное письмо императору Николаю Первому, в котором согласился с его Манифестом от 13 июля 1826 года, что причина бунта мятежников в «недостатке твёр­дых познаний», в «пагубной роскоши полупознаний, сей порыв мечтатель­ной крайности, коих начало есть порча нравов, а конец — погибель». Более того, и «возмутительнее» — А. Пушкин стал публично демонстрировать свою новую мировоззренческую позицию, что выразилось в его неожидан­ной критике А. Н. Радищева (1749-1802), ставшего масоном-мартинистом ещё в университете в Лейпциге, за его «Путешествие в Москву». Пушкин: «Поступок его всегда казался нам преступлением ничем не извиняемым, а «Путешествие в Москву» весьма посредственной книгою.»

Это только коммунисты в СССР лучше Пушкина разбирались в ли­тературе и бесконечно восхищались талантливой критикой царизма А. Радищевым.

Пушкин понял замысел главного теоретика масонов А. Вейсгаупта, о котором высказался выше, и понял, что масоны заметили один закон природы — «закон зелени» или «бодание молодых козлят». А. С. Пуш­кин: «Как соблазнительны для развивающихся умов мысли и правила, отвергаемые законом и преданиями». Понял А. С. Пушкин и их ковар­ную технологию «свободы». Пушкин:

«Абсолютная свобода, не ограниченная никаким божеским зако­ном, никакими общественными устоями, та свобода, о которой меч­тают и краснобайствуют молокососы или сумасшедшие, невозможна, а если бы была возможна, то была бы гибельна как для личности, так и для общества» (Б.Б.). Это возрастное бунтарство и использовали все кому не лень, в том числе и масоны, которые в своих директивах указы­вали: «Оставьте стариков и взрослых, идите к молодым».

А. С. Пушкин, несмотря на новые взгляды на жизнь и идеологиче­ские разногласия с декабристами, сильно переживал за своих сосланных друзей молодости и делал им посыл:

Измял с налету вихорь шумный. Погиб и кормщик и пловец! — Лишь я, таинственный певец, На берег выброшен грозою, Я гимны прежние пою И ризу влажную мою Сушу на солнце под скалою.

При этом А. С. Пушкин, как даровитый философ, пришел к глубоко­му выводу-истине: «Нравственность, как и талант, даётся не каждому», отсюда и библейское — «не осуждай».

Когда жена А. Г. Муравьева уезжала в Сибирь к мужу, то Пушкин в 1827 году передал ей своё знаменитое стихотворение, желая поддер­жать их бодрость духа:

Во глубине сибирских руд Храните гордое терпенье, Не пропадёт ваш скорбный труд. Оковы тяжкие падут, Темницы рухнут — и свобода Вас примет радостно у входа, И братья меч вам отдадут.

Несмотря на сочувствие и дружеские чувства к своим друзьям мо­лодости, А. С. Пушкин безвозвратно вырос из масонов, перерос и понял всю их коварность и опасность.

«Пушкин одержал духовную победу над циклом масонских идей, во власти которых он одно время был. К моменту подавления масонско­го заговора декабристов национальное миросозерцание в лице Пушкина побеждает духовно масонство. Пушкин к этому времени отвергает весь цикл политических идей, взлелеянных масонством, и порывает с самим масонством. Пушкин осуждает революционную попытку связанных с масонством декабристов, и вообще осуждает революцию как спо­соб улучшения жизни. Пушкин радостно приветствует возникшее в 1830 году у Николая намерение «организовать контрреволюцию — революции Петра Первого. Из рядов масонства Пушкин переходит в лагерь сторонников национальной контрреволюции. Как государст­венный деятель Николай Первый настолько выше утописта Пестеля, насколько в области поэзии Пушкин выше Рылеева», — отметил в своём исследовании Б. Башилов.

Император Николай Первый внимательно отнесся к письму А. С. Пушкина. В Михайловское внезапно прибыл курьер и пригласил Пушкина к царю в Псков. Пушкин поехал, и 8 сентября 1826 г. в Чудо- вом монастыре состоялся между ними долгий и откровенный разговор, изменивший многое.

После этого разговора Николай I стал поклонником Пушкина и его опекуном до его гибели, разрешил ему жить, где хочет и оказывал ему большую помощь, в том числе и финансовую.

«Государь вел себя по отношению к нему (Пушкину) и ко всей его семье как Ангел», — писала Екатерина Андреевна Карамзина. Позволив Пушкину пользоваться государственным архивом и заняться любимой историей, Николай I способствовал дальнейшему росту сознания А. Пушкина, отсюда и такой прогресс в понимании Петра «великого» с «Полтавы» написанной в 1828 году до «Медного всадника» в 1833 г.

«Очень характерно, что молодой Александр Пушкин до Болдинской осени охотно писал стихи о Петре и петровской эпохе, разразился своей великолепной «Полтавой», но стоило ему всерьёз заняться Петровской эпохой, и родился «ужастик» 19 века, «Медный всадник».», — объяснял Б. Башилов.

После встречи во Пскове Пушкину вернулось его прежнее восхи­щение Александром в ранней молодости: «Он взял Париж, он основал Лицей.».

Пушкин получил свободу, но не спешил возвращаться из деревни в столицу, у него было большое вдохновение творить — писать, «почуял рифму», и он много работал.