От пистолета до кольца

– Вы ее давно приняли на работу?

– Не очень, но специалист она хороший, нареканий пока нет, коллеги не жалуются.

– Побеседовать с ней можно?

– Да, конечно. Это что-то…

– Нет-нет. К ней никаких нареканий быть не может. У меня вопросы по ее предыдущему месту работы.

– Предыдущему?

Директор вроде бы и верил, а вроде бы и сомневался. Ирина присмотрелась к нему.

А ведь уволит он эту Соколову, – осознала она. – Уволит, потому что не знает, о чем я с ней говорить буду.

А если?..

– Скажите, а вы ее просто так пригласили на работу?

– Она прислала на почту резюме, написала, что ищет работу, я провел собеседование и сказал, что она может выходить.

– Ага… то есть раньше вы знакомы не были?

– Нет.

– А ее предыдущее место работы…

– Я там ни разу не бывал. Название знаю, с директором иногда встречаюсь, но тесно не общаемся, дружбы нет. Так что и помочь вам не сумею.

И не врал. А значит…

– Я могу побеседовать с Соколовой в вашем присутствии. Думаю, узнав, в чем дело, вы не станете разглашать полученные сведения.

Вообще, кое-какие правила Ирина этим нарушала. Но к чему зря страдать человеку? Может, и не самому плохому?

– Я был бы признателен, – кивнул директор.

– Тогда вызовите ее сюда. И поговорим.

Директор кивнул и потянулся к телефону.

– Наташа, вызовите сюда Евгению Михайловну. А нам с Ириной Петровной… может, чая?

– Спасибо, – кивнула Ирина.

Чая она не хотела, но люди обычно расслабляются с чашкой чая. Вот и пусть расслабятся.

* * *

Евгения Михайловна ждать себя не заставила.

Среднего роста, невысокая, полноватая, лет пятидесяти, она производила удивительно уютное впечатление. Этакая любящая бабушка с пирожками, добрая и спокойная. Разве что волосы не седые, а темно-каштановые.

– Доброе утро, Константин Алексеевич. Что случилось?

– Доброе утро, Евгения Михайловна. Ничего не случилось, но вот у Ирины Петровны есть к вам пара вопросов.

Ирина извлекла из кармана удостоверение и раскрыла его перед внимательными серыми глазами.

– Участковый уполномоченный лейтенант полиции Алексеева. Поговорим?

Евгения Михайловна подняла брови.

– А что случилось?

– У вас – ничего, – отмахнулась Ирина. – Вопрос в вашем предыдущем месте работы.

Клюнуло!

Ирина поняла это, отслеживая реакции женщины. Да и без ведьминских сил тут все было видно.

Дрогнули руки, расширились зрачки, на миг прилила к коже кровь…

Волнуется.

– А что там могло случиться?

– Случилось, Евгения Михайловна. Дети там пропадали, говорят…

Женщина охнула, закрыла рукам и лицо и без сил опустилась на стул.

Ирина, наоборот, поднялась со стула и пошла поить бедолагу чаем. Вот и пригодился.

* * *

Евгения Михайловна говорила.

Ирина слушала.

Слушал и директор. Молчал, вертел в пальцах дорогую паркеровскую ручку и слушал.

В системе встречаются самые разные люди. Евгения Михайловна никогда не была ни подвижником, ни романтиком… ей нравилось возиться с детьми. А вот наука, напротив, не давалась. Ну и чего мудрить?

Почему пошла к неполноценным детям?

Да платят там больше, и надбавки всякие за вредность, и пенсия быстрее. А когда у тебя трое своих детей, когда старшая уже бабушке внуков принесла – это важно.

Очень важно.

Тут каждая копейка на счету будет.

Конечно, тяжело, и морально, и вообще… привыкла. Человек ко всему привыкает.

Работала она в том интернате лет восемь. А потом пришла новая директриса.

Кого уволила, кого оставила…. Только потом Евгения заметила интересную закономерность.

Оставлены были или вовсе уж равнодушные твари, вроде Лианки Столбовой, которым плевать было на детей три раза, либо те, кто как она, работал ради заработка.

Тянул лямку, особо ни во что не вмешиваясь.

А вот людей неравнодушных директриса выживала быстро.

Оно и несложно – такие люди тихо сидеть не умеют.

Один, второй…

Много времени ей не потребовалось.

А через год примерно так воспитанники начали умирать.

Один, второй…

Вроде бы от естественных причин? Да, безусловно. Когда погибают дети с серьезными патологиями, это не слишком удивляет. У них были кошмарные родители, наркоманы и алкоголики, у них куча врожденных болезней – чего тут удивляться?

Никто и не удивился.

У кого-то сердечный приступ, у кого-то рак, у кого-то пневмония, у кого-то грипп… То есть – как прикинула Ирина, начальник врачебной части тоже был в деле. Кто-то же справки о смерти выписывал…

По отдельности?

Да ничего необычного.

А вместе?

Если в одном детском доме за год погибает сразу пятеро детей?

А то и побольше?

Наверное, кто-то свой в системе у директрисы был, кто-то ее прикрывал…

– Но вы ведь не только поэтому ушли? – Ирина смотрела серьезно, испытующе… – Дети и раньше умирали, вас это уйти не заставляло?

– Н-нет…

– Так почему?

Ирина ждала. И наконец…

Видимо, подслушивать, подглядывать и оказываться не в том времени и не в том месте – это национальная традиция.

Причем – всех народов, включая якутов и алеутов.

Евгения Михайловна однажды ночью проснулась и захотела пить. Так глупо, купила соленую сельдь – и всю скушала на ужин. Но селедка так пахла и была такой ужасно вкусной… с картошечкой, с лучком – устоять было просто невозможно.

Она поужинала, а ночью так захотелось пить…