От плоти и крови

– Но ты делаешь все остальное. – Почувствовав, как к горлу подкатывает ком, Фэллон перевернула кастрюлю с картофелем в дуршлаг над раковиной. – Почему бы папе, или Колину, или Трэвису хоть раз не приготовить еду самостоятельно?

– Они помогают, как и ты. И Итан тоже понемногу учится. Но ответ на твой вопрос: потому что я люблю готовить. Особенно для семьи.

– А если мне это не нравится? – Фэллон резко обернулась, высокая и длинноногая, с вызывающим выражением лица и глазами темно-серыми, как небо перед бурей. – Если я ненавижу готовить? Почему все равно должна делать то, чего не хочу?

– Потому что нам всем приходится выполнять обязанности по дому. К счастью, на следующей неделе наступит твоя очередь убираться, а на кухне мне будет помогать Колин. Пока же приправь картофель, чтобы подать к столу. Я уже нарезала зелень.

– Поняла, – буркнула Фэллон, привычным жестом поливая блюдо оливковым маслом и посыпая солью, перцем и приправами.

Все это богатство имелось на столе Свифтов благодаря усилиям Ланы. Она и ведьма с соседней фермы выбрали три акра земли и превратили их в тропики. Посадили оливковые деревья, перец, бананы и кофе. А еще инжир и финики.

Отец с несколькими помощниками из поселения соорудили пресс для отжима масла и сушилку для фруктов.

Когда все работали вместе, каждый получал по заслугам, каждый что-то выигрывал. Фэллон прекрасно это знала. Но все равно дулась.

– Отнеси пока это во двор и скажи отцу, чтобы начинал готовить курицу, – велела Лана, проследила, как недовольная дочь нарочито громко топает, выходя из кухни, и подумала, что надвигающаяся буря явится не одна.

Вскоре вся семья Свифт устроилась за большим столом, который соорудил Саймон. Украшением трапезы служили яркие разноцветные тарелки, голубые салфетки и вазочки с полевыми цветами.

Лана считала, что красиво накрытый стол не менее важен, чем вкусная еда, и в этот раз позволила Итану зажечь свечи силой мысли, потому что он чрезвычайно гордился этим умением. Фэллон плюхнулась рядом с младшим братом, которого считала более приятной компанией, чем Колин и Трэвис. Хотя ему пока было всего шесть лет. Все еще впереди.

Саймон занял свое место, тряхнув выгоревшими на солнце каштановыми волосами, и улыбнулся жене.

– Выглядит великолепно, милая.

– Все похвалы сегодня отправляются к повелителю гриля, – подмигнула она в ответ, поднимая бокал с вином, сделанным из их собственного винограда. – Возблагодарим судьбу, – Лана бросила косой взгляд на дочь, – за еду, выращенную и приготовленную своими руками. Надеюсь, однажды наступит день, когда никто не останется голодным.

– Я голоден! – заявил Колин.

– Тогда будь благодарен, что на столе уже стоит ужин, – сказала Лана, кладя на тарелку старшему сыну куриную ножку – его любимое блюдо.

– Я помогал папе с грилем, – похвастался Колин, добавляя к курице картофель, овощи и початок вареной кукурузы. – А значит, не должен сегодня мыть посуду.

– Дежурство работает не так, сын, – наставительно произнес Саймон, протягивая Трэвису хлеб, пока Лана отрезала Итану кусок грудки.

Колин тем временем вонзил зубы в куриную ножку. У него были отцовские, зеленые с золотом, глаза и выгоревшие волосы на несколько оттенков темнее, чем у матери. Непослушные вихры, как обычно, торчали во все стороны, отказываясь укладываться в прическу.

– А еще я собрал кукурузу.

– Мы вместе ее собирали. – Трэвис ткнул брата локтем, не отрываясь от еды.

– Несуществанно.

– Несущественно, – поправил Саймон. – И ты не прав, это важно.

– Я собрал большую часть кукурузы. Вот что важно.

– Тогда я бы предложила съесть ее, вместо того чтобы пытаться – неудачно, надо заметить, – откреститься от мытья посуды, – сказала Лана, поливая початок Итана маслом.

– В свободном обществе каждый имеет право голоса.

– Жаль, что мы живем в эпоху тотальной диктатуры, – широко ухмыльнулся Саймон, отвешивая старшему сыну шутливый подзатыльник.

– Вкусно! – промычал Итан, набив рот кукурузой и сверкнув улыбкой, в которой не хватало пары передних зубов.

Младший из семейства Свифт унаследовал от матери светлые волосы, голубые глаза и самый жизнерадостный нрав.

– Тогда мне следует стать президентом, – заявил ничуть не обескураженный Колин. – Сначала буду управлять фермой, затем возглавлю поселение и переименую его в Колинвиль. И издам указ, чтобы никогда не мыть посуду.

– Никто за тебя не проголосует, – усмехнулся Трэвис, так похожий на старшего брата, что со стороны их можно было принять за близнецов.

– Неправда, я проголосую! – воскликнул Итан.

– А если я тоже решу стать президентом? – с лукавым прищуром поинтересовался у него Трэвис.

– Тогда я проголосую за вас обоих. И за Фэллон.

– Вот только меня не надо впутывать, – фыркнула та, неохотно гоняя еду по тарелке.

– Можно отдать голос только за одного человека, – сообщил Трэвис.

– А почему?

– Потому что.

– Это тупой ответ.

– Все ваше обсуждение тупое, – вспылила Фэллон, всплеснув руками. – Ты не сумел бы стать президентом, даже если бы оставалась система выборной власти, потому что ты еще маленький и глупый.